Андрей Пустоваров Опубликовано 16 февраля, 2007 Поделиться Опубликовано 16 февраля, 2007 Когда то прочел в сети статью о десанте в Евпаторию Ссылка уже не работает. Статью даю так, как она была опубликована Евпатория ::: История десанта http://izvestia.ru/community/article17961 «А мы и не волновались перед высадкой. Мы же к своей земле шли, к нашей.» А.ЕГОРОВ, бывший сержант морской пехоты Пролог В начале декабря 1941 года был высажен короткий десант в Евпаторию. Ночью к берегу проскочили два катера-охотника. Моряки захватили документы из полицейского и жандармского управлений, освободили из плена более ста человек. Скрылись под утро, прихватив с собой двенадцать "языков". Еще сожгли Пассажирскую пристань - кто мог подумать, что через месяц она будет так нужна. Это была разведка боем. Операцией руководили два друга - командир отряда капитан В. Топчиев и батальонный комиссар У. Латышев. Высадка Спустя месяц в Евпаторию двинулся новый десант - 740 человек. Главная ударная сила - батальон морской пехоты: 553 пехотинца под командованием капитан-лейтенанта Г. Бузинова. Кроме того, в составе десанта было 60 разведчиков штаба флота во главе со знакомым нам капитаном В. Топчиевым. Задача - занять побережье, продержаться несколько часов до прихода главных сил. Затем захватить город - "овладеть исходным плацдармом для наступления на Симферополь". В успехе не сомневался никто. С десантниками шел бывший председатель горисполкома Я. Цыпкин - чтобы снова возглавить Советскую власть. Возвращались в родной город недавний начальник горотдела НКВД С. Иванов, начальник милиции П. Березкин. Высадка планировалась в ночь на 3 января 1942 года. Но помешал шторм. Море подарило им два дня жизни. В ночь на 5 января тральщик "Взрыватель", семь катеров-охотников и морской буксир "СП-14" вышли из осажденного Севастополя. Только в море десантникам сказали, куда идут и с какой целью. "Нам сказали, что в Евпатории немец нас не ждет, так что высадка будет спокойная." (Х. Ровенский, сапер). Но оказалось, что после лихого налета в декабре немцы заминировали побережье, просвечивали его прожекторами. И сейчас открыли по кораблям прицельный артиллерийский и минометный огонь. Было около трех ночи. Аукнулась сожженная недавно самими моряками центральная пристань. Моряки высаживались в ледяную воду. Во время высадки было убито и ранено больше полусотни человек - первые потери. Убили командира высадки Н. Буслаева. Только сошел с капитанского мостика на палубу - и возле него разорвался снаряд. Праздник Несмотря на потери, вначале все шло по плану. Взвод Г. Пронина, покинув Товарную пристань, перебил немецкий патруль и двинулся к немецкой комендатуре. Рота лейтенанта Шустова, высадившаяся на Хлебной пристани, продвинулась в глубь старого города, в районе мясокомбината моряки освободили из лагеря около 300 советских военнопленных. Оперативно-чекистская группа Литовчука громила гестапо. А. Лаврухин: "Среди немцев поднялась паника, они выскакивали из окон в нательном белье, их тут же настигали наши пули". В гостинице расположился штаб батальона. Уже увидели в городе и, конечно, сразу узнали двухметрового гиганта, председателя горисполкома Цыпкина. И он узнавал людей, кричал женщинам: - Девочки, мы вам свежие газеты привезли! Это был праздник! "Женщины и дети буквально повисли на бойцах, целуя всех. С трудом высвободились из объятий." (Н. Шевченко). Рота лейтенанта Шевченко должна была захватить порт. "Из-за каменного забора немцы вели сильный огонь. Мы атаковали. Меня ранило в ногу. Подавив немцев, пошли дальше. По дороге встретили группу конников, которых атаковали с ходу. Около насыпи наткнулись на артиллерийскую батарею, захватили ее. Матросы развернули пушки и стали стрелять по фашистам. Меня ранило еще раз - уже в правое плечо, рука повисла. Потеряв много крови после первого ранения (в сапоге чавкала кровь) и получив второе, я двигался с трудом". К десяти утра они освободили Евпаторию. Хотя к этому времени немцы, получив подмогу, уже имели более чем пятикратный перевес в живой силе и подавляющее превосходство в технике. То есть моряки дрались один против пятерых. Больница А. Корниенко, пехотинец: "Мы ворвались в госпиталь, заняли все три этажа, ножами, штыками и прикладами уничтожали немцев, выбрасывали их через окна на улицу..." Хирургическое отделение заполнили наши раненые. Попал сюда и тяжело раненный в голову пулеметчик Виктор Дунайцев. - Я и хотел остаться, но там один матросик так стонал!.. У него живот был разворочен. У двоих челюсти снесены. Я ушел. Немцы уже подходили к больнице, и медсестра на выходе спрашивает: "Что же теперь делать-то?". Я успокоил: "К больнице врага не пустим". Но нас уже никого не осталось... Рано утром 7 января фашисты ворвались в больницу. В палате лежало 18 моряков. За раненых попытался вступиться главврач Балахчи, но его вывели из палаты вместе с хирургом Глицосом и санитаром. - Вы нас били? - спросил через переводчика немецкий офицер. - Теперь мы вас будем убивать. Моряки молчали. Только один спросил: - А кровью нашей не захлебнешься? Автоматные очереди слушал тяжелораненый моряк Михаил Курносов. Его, самого молодого, 19-летнего, успели спрятать в бельевой. Когда медсестры Щенникова, Брезгане и санитарка Дронова вошли в палату, увидели мертвых моряков с открытыми глазами. Лица убитых были обращены на середину палаты, никто не принял пулю в затылок или в висок. Трупы врачей Балахчи, Глицоса и санитара (его фамилия осталась неизвестна) лежали у ворот. Миша Курносов жил еще целые сутки. 8 января немцы обнаружили в бельевой и его. Гибель Враг, опомнившись, подтягивает силы. Вот уже остановлена рота Шевченко, отошли чекисты Литовчука. А. Лаврухин: "Мы, понеся большие потери, отошли и заняли оборону, чтобы удержать плацдарм до высадки следующего, основного десанта". Где он, основной десант? В бой с моряками вступили 22-й разведывательный и 70-й саперный батальоны, несколько артиллерийских батарей. С соседнего аэродрома Саки поднялись в воздух 20 немецких юнкерсов. Из Балаклавы в Феодосию примчался на автомашинах 105-й гитлеровский пехотный полк. Десантников стали отрезать от моря и брать в кольцо. Теперь задача была - пробиваться обратно, к морю. А. Лаврухин: "При отходе раненые, чтобы не попасть к немцам, сами подрывали себя гранатами". Яростно отбиваясь, моряки пытались удержать..... Пассажирскую и Товарную пристани, чтобы мог высадиться второй десант... Н. Шевченко, у которого в сапоге "чавкала кровь" и было перебито плечо: "По дороге к причалу я наткнулся на трех фашистов, у меня оставалось только два патрона. Мне удалось подстрелить двоих, третий - офицер вытащил пистолет, но я, перехватив наган в левую, здоровую руку, ударил офицера рукояткой в лицо. Немец тоже рассек мне бровь". Обессилевший Шевченко продвигался к головному кораблю - тральщику "Взрыватель", на котором собирались все раненые. На причале встретил друга, старшего помощника капитана буксира "СП-14" Анатолия Иванчука. Тот взял Шевченко с собой. И вдвоем они, не зная фарватеров, через минные поля, в сильный шторм, повели буксир в Севастополь, в Стрелецкую бухту. А головной корабль, флагман "Взрыватель", погиб. На нем фашисты сосредоточили главный огонь. Тральщик, до отказа заполненный ранеными, выбросило на мель. В живых оставалось меньше трети экипажа, около 30 человек. Несколько раз немцы предлагали сдаться, моряки отвечали автоматными очередями. Капитан-лейтенант Трясцын приказал взорвать тральщик, но погибнуть всем вместе не удалось: не оказалось боеприпасов. Трясцын был тяжело ранен в ноги. Он вызвал боцмана, одессита Льва Этингофа, приказал принести ему противотанковую гранату. Этингоф принес и встал рядом с командиром. Трясцын бросил гранату к ногам, от обоих ничего не осталось. В кубрике застрелился радист. Фельдшер схватил пистолет и бросился на берег, на немцев. Краснофлотцу Ивану Клименко, который до войны участвовал в марафонских заплывах, вложили за пояс в цилиндр записку о судьбе тральщика, и он кинулся в ледяную воду - к Севастополю, вплавь. Видя, что жизнь на корабле замерла, фашисты решили, что все погибли. Им удалось даже взобраться на тральщик, но моряки (их оставались единицы) в рукопашной перебили врагов. И тогда танки стали в упор добивать корабль. Когда трюмы были полны крови, когда кончились все патроны, пятеро последних моряков экипажа кинулись в море. * * * Три дня они удерживали Евпаторию, три дня!.. Из 740 человек погибло 700. Эпилог А что же помощь, которую они так ждали? Если бы она пришла хотя бы к концу дня 5 января... Но эсминец, тральщик и четыре катера подошли только в ночь на 6 января. Уже был семибалльный шторм, он не позволил десантникам высадиться. 6 января в 20 часов те же корабли снова двинулись к берегам Евпатории, их вел за собой мощный лидер "Ташкент". И снова буря не позволила высадиться. Моряки с кораблей видели на берегу пламя: это горела гостиница "Крым" - недолгий штаб батальона. И те последние, кто еще оставался жив, - моряки группы Литовчука тоже видели своих беспомощных спасателей. Город был усеян телами моряков, три дня трупы никто не убирал: фашисты запретили под угрозой расстрела. Чтобы выяснить судьбу десанта, командование Севастопольского оборонительного района (СОР) отправило в Евпаторию разведывательную группу - 13 человек под командованием батальонного комиссара Латышева. Это он со своим другом Топчиевым месяц назад совершил дерзкий налет на Евпаторию. Теперь Ульян Андреевич отправился искать следы друга. 8 января подводная лодка "М-33" высадила их в районе маяка. На следующий день Латышев сообщил: десант полностью уничтожен. Разведчики приготовились в обратный путь. Но... снова разыгрался шторм. Подводная лодка и сторожевой катер не смогли снять группу. Шесть суток горстка моряков обороняла последние метры свободной земли - Евпаторийский маяк. 14 января Латышев передал последнее донесение: "Мы подрываемся на собственных гранатах, прощайте...". "За помощь десанту" немцы расстреляли более шести тысяч мирных жителей - в первые же дни. А всего было расстреляно 12 640 стариков, женщин, детей. Почти треть довоенного населения Евпатории. Чудо Сколько их тогда осталось в живых, так никто и не знает. Единицы. Каждого спасло чудо. Разве не чудо, что тяжело раненный Дунайцев не остался в больнице и не был расстрелян прямо в кровати. Разве не чудо, что Шевченко, дважды раненный, ковылял к тральщику "Взрыватель", который был потом расстрелян танками с берега, а его перехватил по дороге товарищ и отвел на буксир. Разве не чудо, что бывший морской пехотинец Николай Панасенко в бессознательном состоянии был схвачен румынами в плен, прошел шесть фашистских концлагерей и лазаретов, его выводили на расстрел, и он остался жив. И даже из группы Латышева - из 13 человек, высадившихся с заданием узнать судьбу десанта, - один спасся - Василек, он кинулся в море. Остался жив Иван Клименко, который с гибнущего "Взрывателя" отправился вплавь в Севастополь. В январской лютой воде он проплыл 42 мили, он был практически без сознания, когда на траверсе чуть северо-западнее Николаевки его подобрал сторожевой катер. Какими они возвращались... Об Иване Клименко рассказывал бывший чекист Галкин: - Он очень больной был. Так с виду вроде ничего, а как заговоришь о десанте, его начинает трясти... Я почти ничего не узнал от него. Он умер. В октябре 1945 года в Белграде бывший участник десанта С. в одном из кинотеатров смотрел документальный фильм об обороне Севастополя. Что с ним произошло, он не помнит, ему потом рассказали: когда появились фашисты, он выхватил из кобуры пистолет и разрядил в экран всю обойму. Потом С. год лежал в психиатрической клинике. Вышел, снова лечился - до последних дней. Об этих воспоминаниях евпаторийские исследователи не знают, рукопись хранится в Севастопольском музее Черноморского флота. Легенда? Может быть. После десанта Группа десантников - 60 человек - целые сутки скрывалась на улице Русской, в доме No. 4. У Прасковьи Перекрестенко - шестилетний сын и старики-родители, у Марии Глушко - девятилетняя дочь. Но молодые хозяйки двух квартир провели гостей в комнаты, на чердак, в сарай. Сестра Прасковьи Мария Люткевич принесла марлю, стала перевязывать раненых. Ровенского ранило в левый глаз, и женщины ножницами извлекли осколок. Утром немцы пришли и на Русскую. Женщины растерялись, но потом выскочили, успели нарисовать на воротах крест и написать: "Холера!". С наступлением новой ночи десантники разбились на мелкие группы и ушли. Пункт назначения - Севастополь, курс - по усмотрению. В пути погибли все группы, кроме одной. Литовчук, Лаврухин, Задвернюк и Ведерников сумели пройти 300 километров по территории, занятой врагом. Ушли из дома на Русской не все. Двое остались ждать высадки второго эшелона десанта: Яков Цыпкин - председатель Евпаторийского горисполкома и Федор Павлов - секретарь Ак-Мечетского райкома партии. Остался в Евпатории и Александр Галушкин. Если Цыпкин должен был возглавить в городе Советскую власть, то Галушкин - партийную. Его спрятал у себя здесь же, на улице Русской, дом 9, Иван Гнеденко, или, как его звал весь город, - Ванька Рыжий. Возчик с электростанции. Выпивал, его постоянное место - возле рынка, в забегаловке. Из осторожности Ванька Рыжий перепрятал Галушкина в семью Гализдро, здесь жили бабушка Матрена Васильевна, ее дочь Мария Ивановна, дети Марии - 16-летний Толя и Антонина, 22 лет. У Антонины свой ребенок - Георгий, год и восемь месяцев от роду. Здесь его немцы и обнаружили. Кто-то выдал. Александр Иванович прятался во дворе, в яме. Отстреливался. Когда остался один патрон, выстрелил себе в висок. Он был последним десантником, погибшим в Евпатории. Семью Гализдро пытали - всю, от старушки до правнука: немцы пытались выяснить, кто скрывался. Толе забивали в голову гвозди. Его мать, Марию Ивановну, увозили в гестапо полубезумной. Расстреляли всю семью. После этого и на Русской, 4 ожидали прихода немцев. Растерявшийся Павлов выцарапал в подвале на потолке: "Павлов, Цыпкин. Здесь скрывались 2 комиссара, но погибли от предательства Ваньки Рыжего - И.К. Гнеденко". Ванька Рыжий знал и того, кто застрелился, и тех, кто скрывался на Русской, 4. Когда дом Гализдро оцепили, Ванька сидел в гостях у брата Федора. Он глянул в окно и увидел - оцепляют весь квартал. - Беги! - сказал Федор. - Еще успеешь. - Не побегу, - сказал Иван. Он боялся за свою семью и сам вышел навстречу немцам. ...Пальцы его рук вставляли в дверной проем, пока не переломали. Потом отрезали ему уши и нос. Потом отпилили кисти рук, потом отпилили ноги. Живые останки пятидесятилетнего Ваньки Рыжего лежали в гестапо. Трудно было узнать в человеке человека, одна лишь душа доживала последние минуты. Таких мук не принимал никто и никогда на этом скифском побережье. * * * А Павлов с Цыпкиным продолжали прятаться. Перекрестенко и Глушко держали их 2 года и 4 месяца! До прихода наших войск. * * * После войны Павлов объявил себя руководителем Евпаторийского подполья. Цыпкин отказался участвовать в фальсификации, и по наветам Павлова его исключили из партии. Отказалась лгать и Перекрестенко. И тоже стала врагом Павлова. В 60-х годах у нее отобрали домик и передали его молодому работнику мясокомбината. "Что заслужила, то и получает", - сказал Павлов. К кому обратиться, ведь все десантники погибли? Оказалось, нет. Жив Алексей Лаврухин. Тяжело раненного, с черными ногами, его вывезли последним кораблем из осажденного Севастополя. Она написала ему: "...Хочу вас посвятить о своем горе. Вещи наши на старой квартире выгружают, замки сломаны... Мне очень тяжело в настоящее время, Алексей Никитович". Вот что ответил отец четверых детей, слесарь Алексей Лаврухин, который всего-то сутки в жизни знал евпаторийскую жительницу Пашу Перекрестенко. Не 2 года и 4 месяца прожил у нее, а сутки. "Многоуважаемая Прасковья Григорьевна, вы для меня мать родная, хотя и не по возрасту, не по содержанию души. Не отчаивайтесь, Прасковья Григорьевна, не для того я оставался живой и через 26 лет появился перед вами на свет, чтобы не помочь вам. 2.IX.68 г. Алексей Лаврухин". "Известия" Первой была Ирина Дементьева. Отчаявшись найти правду, Алексей Лаврухин написал в "Известия": "Уважаемая редакция. Я хочу напомнить об одной тыловой гражданке... в городе люди думают, что все десантники погибли, но так не бывает, кто-нибудь жив да остался, и вот я 26 лет спустя заявляю, что я живой. До этого я молчал, ведь все мы воевали, что кричать об этом? Не буду описывать, что у нас была за встреча с Прасковьей Григорьевной, всякий поймет... От имени своих погибших товарищей я добиваюсь и буду добиваться, чтобы к ее нуждам отнеслись по справедливости. А.Лаврухин, бывший моряк Ч.Ф.". Когда Дементьева приехала в Крым, тельняшка Павлова уже была выставлена в музее в Симферополе, уже были изданы мемуары Павлова, голос его звучал со всех трибун. Он повторил Дементьевой слово в слово: - Что заслужила Перекрестенко, то и получает. В подполье проявляла пассивность, работала под нажимом. И тогда журналистка спросила: - Кормила ли?.. Растерялся Павлов: - Разве что кормила... Ирина Александровна отправилась с Лаврухиным в степь, там было село, в котором староста расселил их по домам и где потом моряки разбились на пятерки и простились. И на этот раз, 27 лет спустя, их встретил тот же староста, 80-летний старик... В "Известиях" были опубликованы очерки Дементьевой "Домик на окраине" и "След в след" (1969 год, No. 90 и No. 291). Павлову объявили строгий выговор: "за фальсификацию...". А Цыпкину предложили вновь вступить в партию. Он отказался: "Не вступить, а восстановить". Дело затянулось, Цыпкин умер. Перекрестенко вернули дом. И еще - главное. Считалось, что из 740 десантников спаслась только четверка Литовчука, из них трое потом погибли, жив остался один Алексей Лаврухин. Но после публикаций в "Известиях" откликнулись вдруг другие десантники. Словно из небытия возникли морской пехотинец М. Борисов (из Немана), разведчик Н. Панасенко (из Новосибирска), сапер Х. Ровенский (из Днепропетровска), командир роты морских пехотинцев Николай Шевченко (из Краснодара), пулеметчики Виктор Дунайцев (из Симферополя) и Василий Щелыкальнов (из Гусь-Хрустального). Корниенко, Пронин, Крючков. Алексей Лаврухин, с которого все началось, никак не мог поверить, что трое его боевых друзей по десятидневному переходу потом погибли при защите Севастополя. Тезка Алексей Задвернюк был самый лихой из них. "Не мог он погибнуть. Я - мог, он - нет". * * * Вторым был сотрудник районной газеты "Знамя" из поселка Большое Мурашкино Горьковской области Г. Крайнов. Он прислал заметку, маленькую, но важную. "Спешу обрадовать редакцию, читателей и Алексея Никитича Лаврухина. Живет и здравствует у нас в районе его боевой друг и тезка Алексей Фомич Задвернюк. После войны (победу он встретил на Ленинградском фронте) Алексей Фомич поселился на своей родине, в Чай-поселке Большемурашкинского района, трудится в колхозе. За все эти годы о своих товарищах по десанту он ничего не знал и лишь по случаю ("Известия" Алексей Фомич не выписывал) ему попала в руки корреспонденция "След в след". Тогда, очень взволнованный, он пришел к нам, в редакцию местной газеты, и попросил помочь ему получить адрес Лаврухина". "Известия" телеграфировали в Севастополь и получили ответ: "Выезжаю в Москву. Лаврухин". Одновременно редакция пригласила в гости и Алексея Задвернюка. Его провожали всем колхозом. Задвернюк прибыл первым и встречал Лаврухина. Они кинулись друг к другу! Плакали. Долго молчали. Фотокорреспондент "Известий" Сергей Косырев, сам фронтовик, расчувствовавшись, забыл нажать кнопку фотоаппарата. Успел снять в последний момент. Оставшиеся в живых десантники - малая горстка - ездили к Лаврухину в Севастополь, оттуда морем - в Евпаторию. * * * Только третьим был я. Летом 1982 года в Евпатории через Приморский сквер прокладывали ливневую канализацию. Ковш экскаватора зацепил вместе с землей куски матросских бушлатов, обуви, остатки ремней, пуговицы. Экспертиза дала заключение: люди погибли от ран, нанесенных холодным оружием. Значит, был ближний бой, рукопашная. Таких похорон еще не знала Евпатория. На улицы вышли все. Открылись новые обстоятельства трагической гибели десанта, новые тяжелые подробности в послевоенных судьбах людей. Позади у некоторых был плен, советские лагеря. Никто, ни один из 740 десантников, не был удостоен даже самой маленькой медали. Те немногие, кто сумел потом пробиться на фронт, заново завоевывали ордена. А после войны они оказались какие-то беспомощные. Перекрестенко в эту пору уже тяжело болела, не ходила, ноги сильно опухли. Пенсию получала мизерную. В апреле 1983-го я вернулся из командировки. На май редакция запланировала пять публикаций. Но против яростно выступил Главком Военно-морского флота С.Г. Горшков. Мы встретились. Он лгал: - Десант был вспомогательный, никаких партийных, советских, прочих городских руководителей для взятия власти в свои руки в нем не было. Виноватых нет: шторм. Но в безупречно разработанной операции случайности исключены. Почему никто не выяснил прогноз погоды? Почему высаживались на мелководье? Даже в тихую погоду лидер "Ташкент" не смог бы подойти к берегу. Почему людей кинули на смерть? Зам. наркома обороны СССР Лев Мехлис заверил Сталина, что 3-4 января весь Крымский полуостров будет освобожден. Командующий Крымским фронтом генерал-лейтенант Д. Козлов взял под козырек, это он директивой от 1 января потребовал высадить десант в Евпаторию. Только командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. Октябрьский был против этой операции, просил хотя бы ненадолго отсрочить высадку. Владимир Кропотов, бывший зам. директора евпаторийского музея, знает о десанте больше, чем кто-нибудь. - Даже если бы основные силы сумели высадиться и поддержать моряков, десант все равно был бы разгромлен. Генерал Манштейн мог бросить любые силы, все степные аэродромы были у немцев. Вот в чем истинная трагедия - шансов не было. Сергей Георгиевич Горшков главнокомандовал Военно-морским флотом СССР 30 лет. Получил две Золотые Звезды Героя - к дням своего рождения: в 1965 и 1970 годах. В ту пору высоким чиновникам дарили эту самую высокую награду как юбилейные знаки. И звание адмирала флота он получил в мирном 1967 году. Девять месяцев длилось противостояние между "Известиями" (главный редактор Лев Толкунов) и Горшковым. Из пяти очерков было опубликовано два ("Евпаторийский десант" и "После десанта") с осторожным промежутком в три недели (4 и 25 декабря 1983 года). Польза все равно была. Перекрестенко назначили персональную пенсию. Удалось помочь другим. Например, саперу Х. Ровенскому. В войну всю его еврейскую семью расстреляли. Ровенский после плена прошел несколько немецких лагерей. Его освободили англичане и передали советскому командованию, после чего отправили этапом на Урал. Вернулся в Днепропетровск, где более 20 лет работал слесарем. Врачи подтвердили его фронтовое ранение, но инвалидность ему не дали и никакой военной пенсии - тоже. И квартиру никак не мог получить. Долго я перезванивался, переписывался с властями Днепропетровска. Все образовалось, и квартиру дали. В декабрьских статьях шла речь об увековечении. И это сделали. Появилась улица Героев десанта, площадь Моряков, улица Чекиста Галушкина, улица Братьев Буслаевых. А улицы Ивана Гнеденко (Ваньки Рыжего) - нет. Все же у нас принято отмечать прежде всего командиров. * * * Год назад я не для красного словца сказал: "Это очень старая традиция журналистов "Известий" - брать героя очерка за руку и вести за собой." "Известия", можно сказать, усыновили десантников. Судьбы В той давней поездке мы познакомились с Александром Илларионовичем Егоровым, сержантом морской пехоты. - А мы и не волновались перед высадкой. Мы же к своей земле шли. До конца 60-х он и не знал, что высаживался с десантом именно в Евпатории... А узнал так. Приехал как-то в Севастополь, экскурсовод стала показывать Стрелецкую бухту, рассказала о евпаторийском десанте. Он вспомнил: шли тоже отсюда, а куда - на их катере почему-то не объявили. Отправился потом в Евпаторию, сошел на берег и стал узнавать - набережную, парк, трамвайную линию. Жил тогда Егоров на Севере, чувствовал себя плохо. Дело было как раз после шумных публикаций в "Известиях" о Перекрестенко, и ему разрешили купить здесь дешевый недостроенный домик. Теперь он счастлив. - Вот здесь, - показывал он, - на меня кинулся сзади часовой, но ребята его штыком прикололи. Меня ранило в руку, в ногу и в голову. И двоих моих ребят ранило. Я стал одному голову перевязывать, а пальцы аж туда все и утонули - вся голова разбита. Он только успел спросить: "Кто меня перевязал?" Я говорю: "Сержант Егоров" - он и умер сразу. Второй просит: "Пристрели меня". Я говорю: "Нет, я сам такой же". Ногу разбитую на винтовочный ремень устроил, а винтовку вместо костыля приспособил и - в город. На Театральной площади потерял сознание. Очнулся, когда услышал: "Раненых на берег!". Тогда я обратно побрел... Для сержанта морской пехоты Егорова Евпаторийский десант был далеко не главным событием на войне. До этого под Алуштой от роты (120 человек) их осталось всего 8. Потом снова бой, тоже под Алуштой, от новой роты осталось 12 человек, и снова он живой. Потом от взвода осталось их двое... Такая была война. В Евпатории Егоров выглядел чужим. Вокруг ходят загорелые, беззаботные, распахнутые люди. А он - в костюме, застегнутый на все пуговицы, застенчив. Он как будто стеснялся жить. - Ну что же, - говорит он почти виновато, - мы ведь плацдарм заняли. Мы свое задание выполнили, а? * * * Погибшего моряка по традиции накрывают морским флагом. ...В конце 70-х, в конце ноября на окраинной севастопольской улочке умирал старик - высохший, желтый, с остатками седых волос, у него не было одной ноги, от самого бедра. Когда подъехала "скорая помощь", чтобы забрать его в больницу, где он должен был умереть, зять легко, как пушинку, поднял его на руки. Во дворе старик попросил положить его на землю. Он оглядывал крыльцо, цементный двор, баньку в углу, деревянный сарай, виноградные лозы. Он лежал минут десять, он все хотел запомнить, и санитар не торопил его. Это был Лаврухин. За два месяца до смерти он спросил жену: "А в чем ты положишь меня?" Ольга Прокофьевна заплакала, но он приказал, и она вынула из шифоньера новую белую рубашку и черный костюм. "А на ноги что?" Она, не переставая плакать, достала ботинки. "Не надо, - сказал он, - тяжело с одной ногой в ботинках. Тапочки приготовь". - А чем накроешь меня? - спросил бывший моряк Лаврухин. Она показала белый тюль. - И не жалко тебе? Он хотел ее рассмешить, а она еще сильнее заплакала. Я подробно расспрашивал Ольгу Прокофьевну о последних минутах жизни Лаврухина, какие были его последние слова. - Он с вечера мне сказал: домой не уходи. А рано утром умер. В полном сознании, он только имена одни называл, торопился. Думал разговором смерть перебить. Сначала родных всех называл - попрощался, потом однополчан - много имен, тех даже, кто еще тогда, в январе, погиб... Ирину Александровну вашу, Дементьеву, назвал... В одно время с Лаврухиным в Горьковской области парализовало его ненаглядного дружка Задвернюка, с которым они так здорово встретились на московском перроне спустя 27 лет после войны. И умер он той же осенью. Они были как близнецы - два Алексея. Народ Такая странная годовщина десанта - 60 лет: абсолютное поражение тактики и стратегии штабных военачальников и полная победа рядовых. Провал одних и величие духа других. В наши серые, почти беспросветные дни маленький город сумел мощно отметить юбилей. Заслуга мэра Евпатории Андрея Даниленко. Все было - парад, оружейные залпы, гимны, митинги - на месте высадки основной группы десанта и на Красной горке. В одном строю и за одним столом - русские и украинские адмиралы. Да они и всегда были вместе, это ведь не они, а политики Москвы и Киева так шумно делили недавно Черноморский флот. Краеведческий музей отправил приглашения уцелевшим десантникам. Получил ответы. "Я, жена Баранникова Павла Захаровича, получила Ваше поздравление с 60-летием подвига Евпаторийского десанта, участником которого был мой муж. Но уже 4 года, как он умер, и об этом я сообщаю Вам". Письмо Алексею Воробьеву вернулось обратно с корявой старческой припиской: "Уже 7 лет как его нет в живых". Помните Алексея Корниенко, который так лихо укладывал немцев в госпитале? Отозвался. "Дорогие мои побратимы, кто из вас жив? Я очень хотел бы повидаться с вами, но сковало мне мои раненые ножки. Я целую вас всех. Счастья, здоровья. Очень жду, пишите мне. А.С. Корниенко". Сколько же приехало? Один. Михаил Семенович Марков. Он был на тральщике "Взрыватель", кинулся в море. Ему 82 года, почти не слышит, ходит плохо. Живет в Крыму, до Евпатории добираться 200 километров, с пересадками - автобусом, поездом. Музей предложил бывшему десантнику Маркову машину, но он сказал: - Нет, я сам. Здоровье у старых морских десантников сдает, а руки и сейчас как кувалды. Сдают ноги, у всех - ноги. А где же мой Егоров, мой Александр Илларионович, который только через 30 лет узнал, где воевал, и который так стеснялся жить? Нету Егорова, сказали мне, умер Егоров вскоре после вашего отъезда. И Прасковьи Григорьевны Перекрестенко давно нет, недолго пожила с новой персональной пенсией. "Идет война народная, священная война", - распевала десятилетиями вся страна. Это правда: воюют солдаты, но побеждает народ. А что такое - народ? Как его разглядеть? Я думаю, народ - не армия и не флот. Народ - это те, кого не учили ни воевать, ни погибать. В Евпатории трудно воспитывать людей, это не Севастополь, где каждый камень дышит, не Донецк, где так сильны трудовые традиции. Здесь дети почти круглый год видят приезжих, вольных, праздных людей. В безмятежной Евпатории жили беззаботно русские, украинцы, евреи, греки, татары, армяне. Маленькая жизнь маленького городка. Когда каждого третьего повели расстреливать на Красную горку, в колонну к мужьям вставали жены и шли на казнь. Это - народ. Евпаторийский мальчик, который с винтовкой в руках вышел помогать десантникам (его ранило в глаз, и мальчика отправили на перевязку), это - народ. Прасковья Перекрестенко с Марией Глушко - народ. Семья Гализдро - народ. Уцелевшие евреи прятались по чужим домам. На виду оставался лишь мальчик Боря - инвалид, хромой. Он работал в гестапо истопником, собирал дрова, немцы держали его для забавы. Когда тральщик "Взрыватель" выбросило на берег и волны добивали его, немцы посылали к нему за дровами калеку Борю. Пляж после десанта был заминирован, и немцы гадали - пройдет калека или взорвется. Дважды возвращался с дровами. И только на третий раз подорвался. С множественными ранениями обеих ног он лежал в больнице, через приемную ему передавали посылки - так и писали: "Для Бори". Шли русские, украинцы, армяне, греки, евреи. Это и есть - народ. И, конечно, Иван Гнеденко, великомученик Ванька Рыжий - символ великомученика-народа. ...В Симферопольский аэропорт проводить меня приехал Председатель Верховного Совета Крыма Леонид Иванович Грач. Прежде всего я рассказал ему об Иване Гнеденко: готово ли руководство Верховного Совета Крыма поддержать инициативу о том, чтобы именем его назвать улицу - увековечить народ? Грач повторял грустно: - Безусловно... Безусловно. * * * У моряков и немцев была своя война на войне. Фашисты звали матросов "черная смерть" и в плен не брали. В юбилейный день 5 января 2002 года за евпаторийским поминальным столом я оказался рядом с Людмилой Артемьевной Меркуловой, бывшим военврачом 145-го полка морской пехоты. Вот что она рассказала: - Это было недавно, в конце 80-х годов. Мы приехали в Алупку - в годовщину освобождения города. Идем на экскурсию в Воронцовский дворец. Морячкам под семьдесят, но - красавцы! Бравые, у всех ордена от шеи до колен. И в это время в зал вошли немцы, тоже пожилые. Увидели наших - остолбенели, и один, заикаясь, картавя, мямлит: "Ма-а-тгосы!.." Наши мальчики, не зная, что ожидать, приняли боевую стойку. Сбежалось музейное начальство, группы развели... Старых моряков вежливо провожали через служебный выход. Помнят моряков, почти полвека прошло - помнят. Эд. ПОЛЯНОВСКИЙ Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 16 февраля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 16 февраля, 2007 вот так это описывается в книге "Советское военно-морское искусство в Великой Отечественной войне" Ачкасов Василий Иванович, Павлович Николай Брониславович В начале января 1942 г. командующий Кавказским фронтом, которому к этому времени был подчинен Черноморский флот, настаивал «на высадках тактических десантов в районе Мамашай, Кача и в южной части Евпаторийского залива. Он считал, что такие десанты, являвшиеся составной частью наступательной операции советских войск в Крыму, могут оказаться весьма полезными для ее развития. Несмотря на доводы командования Черноморского флота о множественности задач, возложенных на надводные силы, и нехватке боевых кораблей вследствие медленного ремонта поврежденных, задача высадки тактических десантов была оставлена в силе. Десантам надлежало действовать только по ближним тылам противника, а на второй или третий день наступления присоединяться к своим войскам{92}. Характер задач тактических десантов был почти аналогичен задачам таких десантов, осуществленных Краснознаменным Балтийским флотом осенью 1941 г. на побережье Невской губы и в феврале 1944 г. у Меррикюля. Успешность выполнения подобных частных задач при наступательных операциях на побережье всегда находилась в прямой зависимости от четырех важнейших условий: внезапности высадки, быстроты ее выполнения, устойчивости противодесантной обороны противника на участке высадки и от темпов развития фронтального наступления войск на приморском фланге. Первая из таких высадок была произведена 5 января 1942 г. На причалы Евпаторийского порта в условиях штормовой погоды высадился батальон морской пехоты, являвшийся передовым отрядом полка морской пехоты, который предполагалось высадить в ночь на 6 января. Командующий Кавказским фронтом поставил перед десантом задачу — овладеть исходным плацдармом для наступления на Севастополь. Во время высадки батальон понес значительные потери, но при поддержке партизан Евпаторией овладел и героически сражался с превосходящими силами врага. Другим подразделениям полка морской пехоты высадиться в ночь на 6 января не удалось из-за сильного огневого противодействия неприятеля и штормовой (погоды. Не перешли б января в наступление, как это намечалось, войска Крымского фронта. В.В. Бешанов в своей книге "Год 1942 — «учебный»" описывает десант в Евпатории так "...В этой ситуации генерал Манштейн проявил качества настоящего полководца. Первым делом он в 3-дневный срок ликвидировал евпаторийский десант. (Если бы последний удался, с этого плацдарма можно было вести наступление на Симферополь с запада, по ровной степи. Сомнений в успехе у советского командования не было, с первым эшелоном для восстановления советской власти в Евпаторию высаживались партийные руководители, сотрудники НКВД и милиции. Однако затяжной шторм и сильный огонь с берега не позволили провести высадку подкреплений на евпаторийский берег, и усиленный батальон морской пехоты капитан-лейтенанта Г. Бузинова численностью 700 человек полег здесь в полном составе, а сам десант зачислили в разряд «отвлекающих». Такие же неудачные высадки имели место в Алуште и Судаке.)" Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Варвар Опубликовано 16 февраля, 2007 Поделиться Опубликовано 16 февраля, 2007 И сколько же еще таких безвестных ГЕРОЕВ было в ту войну... Высшая справедливость в том, что, несмотря ни на что, их имена, их подвиги становятся известны. Они сделали всё, что могли, остальное зависит от нас, нашего неравнодушия. Читаешь о десанте и понимаешь, что война не закончилась, не закончится уже никогда и сколько бы лет время не накладывало свои бинты, кровь будет сочиться. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 16 февраля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 16 февраля, 2007 Я, лично, как раз и считаю своим долгом упомянуть о участниках тех сражений, которых не то, что бы забыли, а просто и не знают.... Чтобы фраза "никто не забыт, ничто не забыто" не была просто фразой.... Батальон морской пехоты послали просто на смерть...Не хочу оценивать поступки руководителей Кавказского фронта, Черноморского флота.... но как то с моей позиции и с выстоты пройденных лет тактика и стратегия операции по освобождению Крымского полуострова в конце 1941-начале 1942 года выглядит просто туповато как то.... В связи с плохой погодой высадка второй части десанта в размере опять таки всего лишь полка не удалась. Поддержки с воздуха и моря ноль. Как можно такими силами развивать наступление на Симферополь? А высадка потом разведгруппы с целью узнать что стало с десантом? Как будто были какие то варианты... "4 января высадился десант в Евпатории, поддержанный восстанием в городе. Вся оборона немцев вновь зашаталась. Однако генерал Козлов, не предупредив никого, отменил назначенное наступление, решив посмотреть, как будут развиваться события. Манштейн действовал быстро. Подразделения, шедшие от Севастополя, еще на марше получили новый приказ. Развернувшись, они ворвались в Евпаторию, разгромили оставшийся без поддержки десант и подавили восстание. После этого Манштейн 18 января отбил Феодосию." Ну и выдержка из разговора Сталина с Козловым уже после Керчеснкой катастрофы Разжалованный Козлов добился приема у Сталина. Беседа проходила в присутствии Рокоссовского, рассказавшего об этом Симонову. В истеричном тоне генерал говорил о своей невиновности, об обстоятельствах, о вине Мехлиса. Сталин, смотревший в пол, поднял глаза. Козлов осекся. Спокойным тоном, не отводя взгляда, Сталин спросил: — Кто был командующим — вы или Мехлис? — Я. — Ваши приказания должны были исполняться всеми? — Да, но Мехлис не давал командовать и… — Почему вы не позвонили мне? — Мехлис все время был рядом и… — Почему вы не позвонили при нем, раз считали себя правым? Молчание. — Вы командовали фронтом, вы отвечали за действия фронта, с вас за это спрашивается, вы за это смещены. Я считаю, что все правильно сделано. Козлов вышел. Понял ли он когда-нибудь, что его страх погубил сотни тысяч жизней? Обложка вышедшей в этом году книги о евпаторийском десанте Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 16 февраля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 16 февраля, 2007 Практически во всех мемуарах участников сражений на черном море присутствуют упоминания о евпаторийском десанте, но к сожалению, написаны они в такое время, что объективности и правды в них практически нет. из книги "Под нами — Чёрное море" Денисов Константин Дмитриевич Биографическая справка: ДЕНИСОВ Константин Дмитриевич, родился 27.8.1915 в деревне Большое Соколово ныне Можайского района Московской области в семье рабочего. Русский. Член КПСС с 1939. Окончил 7 классов и школу ФЗУ. Работал слесарем на Московском тормозном заводе. Окончил 1 курс Московского лесотехнического института. В ВМФ с 1934. В 1936 окончил Ейскую военно-морскую авиационную школу. Участвовал в боях у озера Хасан в 1938. На фронтах Великой Отечественной войны с 1941. Командир 7-го истребительного авиационного полка (62-я истребительная авиационная бригада, ВВС Черноморского флота), подполковник. К октябрю 1942 совершил 233 боевых вылета, в воздушных боях сбил лично 7 и в составе группы 6 вражеских самолетов. Звание Героя Советского Союза присвоено 23.10.42. После войны служил в ВМФ. В 1950 окончил Военную академию Генштаба. Работал старшим преподавателем. Кандидат военных наук, доцент. С 1976 генерал-майор авиации — в запасе. Живет в Москве. Награжден орденом Ленина, 4 орденами Красного Знамени, орденами Суворова 3 степени , Ушакова 3 степени , Отечественной войны 1 степени , Красной Звезды, «За службу Родине в ВС СССР» 3 степени, медалями. Его имя носит село в Симферопольском районе Крымской области. (Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь. Том 1.) Поздним вечером 4 декабря подполковник К. И. Юмашев вызвал на КП 8-го авиаполка командиров всех трех истребительных эскадрилий: М. В. Авдеева, П. С. Пономарева и автора этих воспоминаний. — Сегодня ночью в Евпаторийский порт, — сказал командир части, — будет высажен морским десантом усиленный батальон с основной задачей — создать плацдарм для наступления на Симферополь. К утру эскадрильям Денисова и Пономарева быть в готовности прикрывать десант с воздуха группами по четыре — шесть истребителей. Эскадрилье Авдеева завтра и в последующие дни, вероятно, придется парами и четверками прикрывать наши десанты в Ялте, Алуште и Судаке — направить туда истребители из Анапы не позволяют сложные метеоусловия. Все изменения и уточнения буду доводить до вас немедленно по каналам связи. Погода действительно была прескверной. Сразу во всех стихиях — на земле, в небесах и на море: свинцово-серые, секущие мокрым снегом облака неслись над самой землей и, казалось, смыкались с пенистыми валами штормового моря. Трудно было даже представить себе, как в такой свистопляске десантники на небольших судах подойдут к берегу и высадятся на нем. Но они смогли, преодолев к тому же и вражеский огонь! В течение двух дней Евпаторийский десант героически вел тяжелые бои с превосходящими силами противника. [127] Попытка поддержать десант высадкой в ночь на 7 января 2-го батальона морской пехоты не увенчалась успехом из-за штормовой погоды. Нам, истребителям, пришлось также действовать в предельно трудных условиях, прикрывая корабли в море между Евпаторией и Саками. Ведь там совсем рядом располагались вражеские аэродромы, и нам пришлось постоянно вести бои в численном меньшинстве, ибо в отличие от противника своевременно нарастить силы в воздухе на расстоянии 60 километров от Херсонеса было невозможно. Последствия не заставили себя ждать: один из очередных налетов противника «ишачкам» и «чайкам» отразить не удалось. В результате тральщик «Взрыватель» получил прямое попадание бомбы, потерял ход и управление, а затем шторм выбросил его на мель в районе Соленых озер. Ничем не смогли помочь мы и десанту, ведущему бой в городе, тем более что обстановка там была неясной и для вышестоящего командования. В середине дня 7 января позвонил генерал Остряков: — Срочно пошлите своих разведчиков и постарайтесь разобраться, что делается в Евпатории. Вызвал Николая Сикова, Василия Семенова и Михаила Урядникова, поставил задачу: — Ведущие — я и Сиков, меня прикрывает Семенов, а Сикова — Урядников. Задача: просмотреть в Евпатории все, что будет возможно, и установить, где наши войска, где противник. Если не появятся рядом «мессеры», то же самое делать и ведомым. Но с оглядкой, фашисты о начале атак не оповещают. Шли все время морем, то снижаясь до 5 — 10 метров, то набирая высоту до 100 метров. Попадали в полосы дождя и снега, но пробились. Вышли к Майнакскому озеру и, как договорились на земле, разошлись парами; Сиков просматривать прибрежную часть города, я — западную. Через несколько минут сходимся над характерным ориентиром между городом и аэродромом и, следуя на дистанции между парами 100 — 150 метров, просматриваем центральную часть Евпатории. Вот дом «Горелая почта». Сердце сковала боль — ведь в нем я прожил целых полтора года! Дом четырехэтажный, капитальной постройки, и почему его так называли, толком никто объяснить не мог. Но прочь воспоминания! Летим, что называется, по крышам, просматриваем убегающие под крылья каждую [128] улицу, площадь, большой дом. Развернулись еще раз и пересекли город в другом направлении. Наблюдения с малой высоты и на большой скорости, самые что ни на есть пестрые, сразу не складываются во сколько-нибудь стройную систему. В одном месте видели танк, в другом — орудие, в центре города отметили три небольшие вспышки и сильный взрыв. Похоже, там шел бой, но ни одного человека никто из нас не увидел, где наши, где немцы, определить было невозможно. Так же, как и помочь хоть чем-то нашим десантникам, если они еще бились насмерть с многократно превосходящими силами врага. Как тяжело чувствовать свое бессилие, даже понимая, что рано или поздно врага неминуемо ждет расплата... Да, ни Евпаторийский десант, ни двукратная высадка небольших десантов в районе Судака не принесли по целому ряду причин ожидаемых результатов, хотя и всполошили противника неожиданностью и дерзостью, заставили его отвлечь часть сил с главного направления. А основные события в это время разворачивались на Керченском полуострове, куда врагу пришлось бросить значительные силы 11-й армии. И на самом вожделенном для врага участке — под Севастополем — наступило заметное затишье. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 16 февраля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 16 февраля, 2007 из книги "У самого Чёрного моря" Авдеев Михаил Васильевич "— Вчера наш морской десант высадился в Евпатории, — повторил Остряков, не повышая голоса, и снова наступила тишина.-Но что там происходит, нам неизвестно. С десантом — батальоном морской пехоты под командованием капитана второго ранга Буслаева и военкома Бойко — радиосвязь прервана. Высадивший десант тральщик "Взрыватель" — командир капитан-лейтенант Трясцин на базу не вернулся. Сегодня предполагалось высадить в Евпаторию еще один батальон морской пехоты, но необходимо срочно выяснить обстановку. Кто из вас желает вылететь сейчас же на разведку? — Я, -хором ответили летчики. — Разрешите мне, товарищ генерал,- попросил я... — Ну, что же, попробуй... Ни пуха тебе, ни пера... Облачность стояла сплошная и невысокая, так что в случае опасности всегда можно было найти в ней надежное убежище. Я вышел на Евпаторию с моря. Низко пронесся над городом. Ни на улицах, ни во дворах не увидел ни одного человека. Пролетел над домом, где жил до войны семьей. У театра развернулся и прошел вдоль бульвара до мелководного соленого озера, Майнаки, осмотрел аэродром — всюду безлюдно. Никого не было и на побережье, у осиротевших санаторных и общих пляжей. Решил с моря просмотреть берег, где летом обычно скапливались "дикари", и дорогу на Саки. Море сильно штормило. Огромные волны беспрерывно накатывались на пологий берег Вдали на берегу у старых причалов виднелась сквозь слабую дымку какая-то большая темная масса. Вскоре она обрела очертания корабля, выброшенного на мель. Он, зарывшись в песок, немного завалился на бок. С правого сверкнул огонь. Корабль жил. Он вел ОГОНЬ по танкам, которые приближались к нему по дороге от Саки. Я с ходу атаковал головную машину. Но пули и двадцатимиллиметровые пушечные снаряды истребителя для брони танка все равно что брошенная в него горсть мелкой гальки. Танки, не останавливаясь, били по неподвижному кораблю из пушек, а я ничем не мог помочь обреченному, но не сдающемуся экипажу черноморцев. Пролетел совсем низко, прочитал на левом борту тральщика надпись: "Взрыватель" и улетел. По дороге на Евпаторию двигались немецкие мотомехчасти. Обстрелял одну колонну и ушел в море. Надо было срочно возвращаться на базу. По результатам разведки командование бросило бомбардировочную и штурмовую авиацию на уничтожение войск, подтягиваемых немцами к Евпатории. 2-й батальон морской пехоты был уже на эсминцах на траверзе Евпатории. Но в этот день севастопольцам очень не повезло. После артиллерийской подготовки наши войска перешли в наступление. Немцы срочно перебросили из Симферополя свежие резервы, сосредоточили на переднем крае всю мощь своей артиллерии и авиации и наступление захлебнулось. Высадить в Евпатории 2-й батальон морской пехоты помешал сильный шторм. Бомбардировщики и штурмовики нанесли движущимся на подавление десанта частям противника ощутимые потери, но удержать их с воздуха невозможно. А в Евпатории между тем одновременно с высадкой десанта вспыхнуло восстание. Солдаты и офицеры румынского артиллерийского полка береговой обороны с перепугу бросили свои позиции и сбежали. Черноморцы и повстанцы быстро справились с немецкой охраной и овладели городом. Им нужна была срочная помощь, чтобы они могли удержаться. Но помощь не пришла: на море разразился сильнейший шторм, и корабли не смогли подойти к Евпатории. Невозможно было оказать поддержку евпаторийскому десанту и седьмого января. Он погиб в неравной борьбе, как и высадивший его экипаж тральщика "Взрыватель". Бешанов Владимир Васильевич Год 1942 — «учебный» В этой ситуации генерал Манштейн проявил качества настоящего полководца. Первым делом он в 3-дневный срок ликвидировал евпаторийский десант. (Если бы последний удался, с этого плацдарма можно было вести наступление на Симферополь с запада, по ровной степи. Сомнений в успехе у советского командования не было, с первым эшелоном для восстановления советской власти в Евпаторию высаживались партийные руководители, сотрудники НКВД и милиции. Однако затяжной шторм и сильный огонь с берега не позволили провести высадку подкреплений на евпаторийский берег, и усиленный батальон морской пехоты капитан-лейтенанта Г. Бузинова численностью 700 человек полег здесь в полном составе, а сам десант зачислили в разряд «отвлекающих». Такие же неудачные высадки имели место в Алуште и Судаке.)" Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 16 февраля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 16 февраля, 2007 Из книги "Лидер «Ташкент»" Ерошенко Василий Николаевич Дежурный по кораблю принял по телефону приказание: «Прогревать машины, командиру немедленно явиться на ФКП». Четверть часа спустя заместитель начальника штаба флота капитан 1 ранга А. Г. Васильев ставит от имени командующего боевую задачу: «Ташкенту» идти к Евпатории, где на днях высадился наш десант, и по выяснении обстановки обеспечить высадку подкреплений двумя катерами «БО» («большие охотники»), которые пойдут вместе с нами. Сейчас катера в Стрелецкой бухте. Встретиться с их командирами времени уже нет. О Евпаторийском десанте мне известно пока не особенно много. Но знаю, что масштабы его по сравнению с Керченским и Феодосийским скромные. Тральщики и катера-охотники, прикрываемые огнем с миноносцев, высадили на пристань и пляж Евпатории, в мирное время тихого курортного городка, отряд морской пехоты. Военкомом отряда пошел мой сослуживец по «Шаумяну» батальонный комиссар Бойко. Кажется, предполагалось, что десант не встретит сильного сопротивления — разведка, побывавшая перед этим в Евпатории, не обнаружила там значительных сил противника. Однако высадка оказалась трудной. Один из тральщиков потопила неприятельская авиация. Как я слышал в штабе, в тяжелое положение попал затем и высадившийся отряд. А высадить подкрепления помешал разыгравшийся шторм. Из разговора с капитаном 1 ранга Васильевым я понял, что обстановка в районе высадки в данный момент вообще неизвестна. Радиосвязь с отрядом прервалась. Эсминец «Смышленый», ходивший к Евпатории прошлой ночью, был обстрелян с берега танками и получил повреждения, а установить контакт с десантниками не смог. Закончив недолгий инструктаж, замначштаба спросил, все ли мне ясно. — Пока что все неясно, — признался я. — Придете на место, установите с десантом связь, и станет яснее. Если найдете нужным, пошлите к берегу своих людей на барказе. Кстати, сейчас к вам на корабль прибудет группа разведчиков. Их высадите в районе Евпаторийского маяка. Это сделаете прежде всего. Возвращаясь на «Ташкент», говорю себе, что, кажется, нам еще не приходилось решать боевой задачи со столькими неизвестными. Но в конце концов война есть война. И кому же, как не кораблю, оставленному на всякий случай в резерве, выполнять такие задания. Старпом докладывает: разведчики уже на борту, машины «горячие». Перед съемкой со швартовов собираю командный состав. Говорю прямо: обстановка неясная, разбираться будем на месте. Лейтенант Фельдман вызывается подобрать и возглавить группу, которую, возможно, потребуется посылать к берегу на барказе. Приказываю ему как следует вооружиться, а интенданту — выдать всем, кто пойдет, сухой паек на десять суток. Кто знает, скоро ли смогут наши люди вернуться на корабль! За бонами ждем, пока подойдут из Стрелецкой бухты «большие охотники». Они приняли там на борт четыреста бойцов морской пехоты. Кто командует этим подразделением, мне неизвестно. В штабе не смогли сообщить даже фамилии командиров катеров. Чувствуется, что все делается в спешке. Очевидно, с десантом плохо. Погода для нашей задачи не особенно подходящая, хотя шторм и утих. Ветер юго-западный, баллов шесть, значит, у Евпатории будет накат. Идет то дождь, то мокрый снег. Видимость того и жди сойдет на нет. Сегодня была бы особенно опасной всякая ошибка штурмана. Предупреждать об этом Еремеева, пожалуй, излишне. Однако все же предупреждаю. — Не беспокойтесь, товарищ командир, как-нибудь не ошибусь, — заверяет Александр Матвеевич. И докладывает, какую поправку берет на ветер. Ходу до Евпатории всего два часа. Около полуночи Еремеев выводит корабль прямо к бую, почему-то не снятому немцами. Еще раньше мы расстались с разведчиками, отправившимися к берегу на нашей шестерке. Что ждет этих отважных ребят в захваченном врагом городе? Подходим ближе. В общей сплошной черноте выделяются два-три горящих здания. Но они довольно далеко от берега, а на набережной темно и тихо. Начинаем подавать сигналы прожектором. Его луч выхватывает из темноты пристань, какие-то постройки, участки пустынного пляжа. Город кажется безлюдным, покинутым. На сигналы никто не откликается. Шифровкой доношу в Севастополь обстановку. Быстро приходит ответ: если сильного сопротивления нет, высаживать с «больших охотников» подкрепление, невзирая на отсутствие связи с первым отрядом. Катера держались мористее. Пока они приближаются, обстановка на берегу меняется. На набережной появились танки. Двигаясь вдоль пляжа, они открывают по «Ташкенту» огонь. Нас-то им не потопить, однако катерам подходить к берегу сейчас бессмысленно. Если и удастся проскочить до пристани или пляжа, все равно десант будет сразу раздавлен. Маневрируя перед городом, продолжаем подавать сигналы нашему отряду. Где он, что с ним? Уж теперь-то, когда мы обнаружены противником, должны же нас заметить и свои, если они еще тут. Однако по-прежнему никто не отзывается. Только стреляют танки. Но до нас около двух миль, и попасть в корабль им не удается. Советуюсь в ходовой рубке с комиссаром и старпомом, что предпринять. — Пошлем все-таки баркаэ, командир, — предлагает Коновалов. — Может, что-нибудь выяснят. Отсюда далековато... Я соглашаюсь — нельзя уходить, не исчерпав всех возможностей для выяснения судьбы десанта. Лейтенанта Фельдмана ориентирую так: приблизиться к берегу сперва не у главной пристани, а левее — там как будто спокойнее, дальше действовать по обстановке. Барказ с группой краснофлотцев, вооруженных пулеметом, автоматами и гранатами, скрывается в темноте. Через несколько минут башни «Ташкента» открывают огонь по танкам на набережной и пристаням — это прикрытие нашей корабельной разведке. А в паузы между залпами снова и снова направляем на город луч прожектора, пускаем сигнальные ракеты. Хоть бы фонарик мигнул в ответ, хоть бы пулеметная трасса в небо!.. Вдруг возникает перестрелка у причалов. Там Фельдман и его команда. Долгое, томительное ожидание. Наконец радостный доклад сигнальщика: — Барказ возвращается! Башни уже прекратили огонь. Подхваченный параван-лебедкой барказ прямо с людьми поднимается на борт лидера. — Двое легко ранены, — сообщает Фельдман, спрыгивая первым на палубу. Минуту спустя слушаем его доклад. Барказ обошел все причалы. Приблизиться к ним удавалось метров на двадцать — двадцать пять. Несколько раз вступали в перестрелку. На всех причалах немцы (хорошо слышали немецкую речь и команды). У них там пулеметные точки, но плавсредств не заметно. Наших — никаких следов... В рубку входит Еремеев. — Товарищ командир, уже шестой час. Если уходить, то пора... Это штурман выполняет данное ему указание: предупредить, когда останется минимум относительно безопасного времени для обратного перехода. С наступлением утра начнет активничать вражеская авиация. — Можно ли считать, что нашего десанта в районе высадки больше нет? — задаю я вопрос комиссару и старпому, а мысленно — и самому себе. Мы провели у Евпатории пять часов. Если бы в городе держалась хоть какая-то группа, она не могла нас не заметить и дала бы о себе знать. В этом теперь уверены мы все трое. Радирую в Севастополь, что считаю целесообразным вернуться до рассвета. Не дождавшись ответа, приказываю катерам следовать в Стрелецкую. Через некоторое время покидает Евпаторийский рейд и «Ташкент». В рубке со мной Коновалов, Орловский, Новик. Все в подавленном состоянии, ни о чем не хочется разговаривать. Единственное, что сделали — засекли две немецкие батареи, которые открыли было огонь по кораблю вслед за танками. Но посылали-то нас не ради этого. И что же все-таки произошло с десантным отрядом? Возникает и такой вопрос: не расценят ли наши действия как невыполнение приказа со всеми вытекающими из этого последствиями? На ФКП пропускают прямо к командующему. У него член Военного совета Н.М. Кулаков и кто-то из работников штаба. Командующий мрачен, таким я его, кажется, еще не видел. Прервав разговор, который шел до моего появления, спрашивает в упор: — Десант вами высажен? — Никак нет. — Почему же? — вопрос звучит грозно, и заметно, что командующий с трудом себя сдерживает. Стараясь быть кратким, повторяю то, о чем уже донес по радио. — И все-таки надо было высаживать! — прерывает меня командующий. — Наши люди там погибают, а вы... Что молчите?! Вошел дежурный: ― Товарищ командующий, шифровка… Октябрьский пробежал глазами бланк и молча протянул Кулакову. Густые брови члена Военного совета сошлись над переносицей. Оторвавшись от бумаги, он глухо произнес каким-то чужим, очень усталым голосом: — Идите, Ерошенко... Потом я узнал, что шифровка была донесением разведчиков, которых мы высадили у Евпаторийского маяка. Проникнув в город, они окончательно установили: десантный отряд уничтожен противником. Еще позже я услышал от Филиппа Сергеевича Октябрьского: — Все, что требовалось в той обстановке, «Ташкент» под Евпаторией выполнил. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 16 февраля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 16 февраля, 2007 вот как описывает Манштейн десант в Евпатории в своих мемуарах "утерянные победы" 5 января последовала новая высадка русских войск под прикрытием флота в порту Евпатории. Одновременно в городе вспыхнуло восстание, в котором участвовала часть населения, а также просочившиеся, по-видимому, извне партизаны. Незначительные силы охранения, выделенные для обороны города и порта, не смогли помешать высадке и подавить восстание. Румынский артиллерийский полк, предназначенный для береговой обороны, оставил свои позиции. Если бы не удалось немедленно ликвидировать этот новый очаг пожара, если бы русские смогли высадить здесь новые войска, перебросив их из недалеко расположенного Севастополя, то за последствия никто не мог бы поручиться. Хотя обстановка на феодосийском участке была очень серьезной, командование армии вынуждено было все-таки решиться на то, чтобы повернуть первый же направлявшийся туда на автомашинах с южного фронта из-под Севастополя полк (105 пп) и послать его в Евпаторию с задачей возможно скорее уничтожить высадившиеся здесь войска и поддерживающие их вооруженные элементы из населения. Находившиеся в распоряжении командования армии разведывательный батальон 22 пд, несколько батарей и 70 саперный батальон уже ранее были направлены в Евпаторию. Посланным в Евпаторию частям, находившимся сначала под командованием полковника фон Гейгля, а затем полковника Мюллера (командира 105 пп), удалось в тяжелых уличных боях одержать верх над противником. Особенно упорное сопротивление оказывали повстанцы и партизаны, засевшие в большом здании. Не оставалось, наконец, ничего другого, как подорвать это здание с помощью штурмовых групп саперов. В боях в Евпатории наряду со многими храбрыми солдатами пал смертью героя и командир 22 разведывательного батальона, подполковник фон Боддин, один из храбрейших наших офицеров и горячо любимый солдатами командир. Он был застрелен в спину партизанами, находившимися в засаде. 7 января бой в Евпатории был окончен. Высадившиеся войска русских были частично уничтожены, частично взяты в плен. Было убито около 1200 вооруженных партизан. [254] Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 16 февраля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 16 февраля, 2007 в общем после полного провала всех операций на кавказском (крымском) фронте, потери большей части войск и Крымского полуострова генерал-лейтенант Козлов Дмитрий Тимофеевич был всего лишь понижен в звании до генерал-майора, командовал 24-й армией, потом с окт. 1942 пом. и зам. командующего войсками Волховского фронта, в мае-авг. 1942 уполномоченный Ставки на Ленинградском фронте, с авг. 1943 зам. командующего Забайкальским фронтом. В 1946-54 зам. и пом. командующего различных военных округов. Скончался 6.12.1967... Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 16 февраля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 16 февраля, 2007 ну и еще не много в тему. Всем известная песня Владимира Высоцкого "черные бушлаты" посвящена именно евпаторийскому десанту Черные бушлаты Посвящается евпаторийскому десанту За нашей спиной остались паденья, закаты, Ну хоть бы ничтожный, ну хоть бы невидимый взлет! Мне хочется верить, что черные наши бушлаты Дадут нам возможность сегодня увидеть восход. Сегодня на людях сказали: «Умрите геройски!» Попробуем — ладно! Увидим, какой оборот. Я только подумал, чужие куря папироски: «Тут кто как сумеет, — мне важно увидеть восход.» Особая рота — особый почет для сапера. Не прыгайте с финкой на спину мою из ветвей, Напрасно стараться, — я и с перерезанным горлом Сегодня увижу восход до развязки своей. Прошли по тылам мы, держась, чтоб не резать их сонных, И вдруг я заметил, когда прокусили проход, — Еще несмышленый, зеленый, но чуткий подсолнух Уже повернулся верхушкой своей на восход. За нашей спиною в шесть тридцать остались — я знаю, — Не только паденья, закаты, но взлет и восход. Два провода голых, зубами скрипя, зачищаю, — Восхода не видел, но понял: вот-вот — и взойдет. ...Уходит обратно на нас поредевшая рота. Что было — не важно, а важен лишь взорваный форт. Мне хочется верить, что грубая наша работа Вам дарит возможность беспошлинно видеть восход. 1972 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Варвар Опубликовано 16 февраля, 2007 Поделиться Опубликовано 16 февраля, 2007 Все в тему, Андрей, здорово, что поднял её, дал увидеть с разных сторон- надеюсь, это важно для многих. Тогда ребята не дождались подмоги, пусть хоть сейчас их души ощутят, что их не предали, не забыли... Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 16 февраля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 16 февраля, 2007 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
IKA Опубликовано 16 февраля, 2007 Поделиться Опубликовано 16 февраля, 2007 спосибо очень интересно. Зам. наркома обороны СССР Лев Мехлис заверил Сталина, что 3-4 января весь Крымский полуостров будет освобожден. Командующий Крымским фронтом генерал-лейтенант Д. Козлов взял под козырек, это он директивой от 1 января потребовал высадить десант в Евпаторию. Только командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. Октябрьский был против этой операции, просил хотя бы ненадолго отсрочить высадку. значит гибель стольких солдат и тысяч мирных людей было капризом одного человека да это страшно но страшнее то что люди не хотят учится на ошибках других и всё это повтаряется и внаше время. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
IKA Опубликовано 16 февраля, 2007 Поделиться Опубликовано 16 февраля, 2007 а имеются какие нибудь списки моряков десантников. Кто какими наградами был награждён. Было бы хорошо если бы кто то сделал базу данных по ним . Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 20 февраля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 20 февраля, 2007 Если честно, то не понял вопроса. Вы наверное имеет в виду подразделения морской пехоты? Или именно о участниках Евпаторийского десанта? из воспоминаний Маршала Советского Союза Н. И. Крылова "Не померкнет никогда" "8 января 1942 года под Севастополем не происходило крупных событий. С флагманского командного пункта флота приехал переговорить по разным текущим делам капитан 2 ранга Жуковский. Вид у него был мрачный. — В Евпатории все кончено, — тихо сказал он. — Разведчики, высаженные с подводной лодки, подтверждают... Это был небольшой десант, о котором в армии мало кто знал, одна из высадок, предпринятых флотом, оперативно подчиненным Кавказскому фронту, для отвлечения сил противника от Керченского полуострова и захвата в Крыму новых плацдармов. Если бы Евпаторийский десант удался, туда, очевидно, направили бы войска для наступления на Симферополь с запада, по ровной степи, а может быть, для удара прямо на Ишунь. Сперва все шло как будто успешно. Высадившийся о тральщика и катеров батальон морской пехоты захватил причалы и завязал бои в городе. Мы с командармом, стоя у карты, переживали, что не можем (этого никто от нас и не требовал) быстро соединиться с десантом. Для приморцев оставался очень трудной задачей выход на Качу, а от Качи до Евпатории — еще десятки километров. Тем временем, как установили разведчики, Манштейн повернул к Евпатории полк, который на машинах двигался из-под Балаклавы в сторону Феодосии. А на море разыгрался шторм, как назло, затяжной, и высадка подкреплений на евпаторийский берег стала невозможной. В тот же день, 8 января, Москва сообщила командованию [429] СОР радиоперехват из официальной берлинской сводки: «В Крыму уничтожены силы противника, высадившиеся на побережье Евпатории. Эти силы уничтожены в упорной борьбе за каждый дом». Да, противник перед нами был такой, которого не пронять мелкими разобщенными ударами... Командарм, вызванный на флагманский КП, вернулся от командующего СОР с выписками из новой директивы фронта. В ней подтверждалась задача, уже поставленная Приморской армии раньше, — одновременно с наступлением 51-й и 44-й армий с Керченского полуострова наносить нашим левым флангом удар в направлении Дуванкоя, а в дальнейшем — на Бахчисарай. Общее наступление в Крыму назначалось на 12 января (потом фронт опять его отложил), нам планировалось к исходу третьего дня выйти на Качу. " Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 20 февраля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 20 февраля, 2007 из мемуаров Лавриненкова Василия Дмитриевича "Возвращение в небо" В.Д. Лавриненков — этот тот самый лётчик, который, будучи сбит над передовой, попал в плен к немцам и совершил побег из поезда, когда его, как Героя Советского Союза, везли в Берлин. А потом, после недолгого пребывания у партизан, вернулся в строй и за боевое мастерство получил через некоторое время вторую Золотую Звезду. Не буду критиковать и комментировать текст... Как бы легенда, рассказанная в народе... "Искупавшись, вернулись в парк. Наши боевые награды и авиационная форма привлекли внимание местных жителей. Перед глазами и сейчас, как живой, стоит изможденный, с запавшими щеками, в сильно поношенной одежде седой человек, его большие печальные глаза. Он подошел к нам, когда беседа уже разгорелась. Сначала молча слушал, потом спросил: — А о евпаторийском десанте слыхали? Все загудели, заговорили наперебой. "Это наш подпольщик, электромонтер Александр Рудюк", — сказал кто-то, указывая на мужчину. Потом заговорил и он сам. — Вот в этом парке, где мы сидим, в траншеях погребены сотни людей... Сюда оккупанты сносили расстрелянных, а потом забрасывали их камнями. А каких людей замучили, изверги! Молодых моряков, настоящих героев! Слушайте, запоминайте, рассказывайте всем, чтобы люди никогда этого не забыли. Евпаторийцы воздвигнут когда-нибудь памятник жертвам фашизма. Я верю в это. А пока... Пока для меня, например, еще не кончился этот кошмар. Все, как наяву, передо мной. Глаз не смыкаю по ночам. Вижу, все время вижу, как это было... Рудюк помолчал, собираясь с мыслями, и уже другим тоном начал: — Так вот, о десанте... Десантники высадились в [190] начале января сорок второго на причальной пристани. Заняли дорогу, ведущую на Симферополь, перерезали провода и пошли на Евпаторию. Тогда здесь стояли две вражеские дивизии. Несколько сотен наших моряков выбили оккупантов из города. У нас было три дня свободы! Трое суток на море бушевал такой шторм, что к берегу невозможно было подступить. В море стояли катера с подкреплением, а высадить людей не было никакой возможности. Тогда-то с суши в город и ворвалась эсэсовская дивизия. Она расправилась и с десантом и с восставшими... Эсэсовцы, наступавшие на позиции моряков, впереди себя гнали детей... С моря, правда, били наши пушки, но этого оказалось слишком мало. Оккупанты жестоко расправились сначала с моряками, а потом с мирными жителями, с теми, кто скрывал у себя оставшихся в живых воинов. Земля пропиталась тогда кровью народной... Узнали мы и о семейной трагедии Рудюка. Александр Захарович был оставлен в Евпатории для подпольной работы и находился на полулегальном положении. В его домике на берегу моря, как и до войны, жила мать. В ту январскую ночь, когда десантники вошли в город, среди моряков оказался родной брат Рудюка — Петр Захарович. Он был ранен и забежал к матери. — Мама, мы пришли! — крикнул Петр с порога и пошатнулся. Мать сразу заметила на сыне следы крови, бросилась бинтовать рану. Почувствовав облегчение, Петр побежал догонять товарищей, пообещал матери вернуться, когда разобьют врага. В ту же ночь он пал в бою. Его тело эсэсовцы тоже завалили камнями. " Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 28 июня, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 28 июня, 2007 памятник Евпаторийскому десанту Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Роман Шмельков Опубликовано 29 июня, 2007 Поделиться Опубликовано 29 июня, 2007 Андрей, большое спасибо за эту тему! Из всех материалов, как не печально, читал только Манштейна. Еще раз спасибо! Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Centurion Опубликовано 3 июля, 2007 Поделиться Опубликовано 3 июля, 2007 В 94-95 годах точно не помню, разговаривал с одним дедком на центральном рынке в Евпатории. Так просто болтали. Он мне про свою жизнь рассказывать начал, потехоньку перешёл на десантную операцию зимы 42 года. Рассказал как их немцы выбивали из города. Впринципе немцы в начале дрыстанули по полной программе. Но силы были неравны. Свалка была по полной. Вокруг города, прям к его окраинам подходила неубранная с лета кукуруза. Он уходил через эту кукурузу ползком. Так живым и остался. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 3 июля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 3 июля, 2007 так там румыны стояли, а не немцы.... со слов Манштейна... Румыны стойкостью не отличались... к сожалению нет возможности посмотреть в архивах всю историю операции (интересно, теоретически эт возможно ли?), но на каком то этапе просто операцию прекратили, несмотря на высадившуюся первую волну десанта... и очень все легко списать на штормовую погоду... а ведь идея была просто обалденная... Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Centurion Опубликовано 4 июля, 2007 Поделиться Опубликовано 4 июля, 2007 Насколько я знаю и со слов местных жителей большинство румын распологалось в Симферополе. При том, что интересно, все свои провалы и неудачи немцы как правило списывают то на румын, итальянцев и венгров. Да румыны были, но и немчуры было достаточно много. Но сам факт - 700, ну пусть даже 800 человек взяли под контроль город (перичём даже немаленький). Дедок ещё рассказал, что на улицах города были жёсткие рукопашные. Коенчно местные жители тоже помогали. Но, чтобы 800 человек освободили город! Манштейн не пишет, но он явно был в шоке. Необходимо ещё и учитывать мировозхрение немчуры. Они же после покорения Европы чувствовали себе почти непобедимыми! А тут такой облом. Коенчно приятно всё свалить на румын. Жалко итальянцев и венгров там рядом небыло Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 4 июля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 4 июля, 2007 вообще то история это наука... есть архивы, информация.... На момент высадки десанта в городе находились Румынский артиллерийский полк Румынские кавалерийские подразделения Полиция и жандармерия, частично сформированная из местного населения, в основном из татар Кроме того, в городе находилось некоторое количество немецких солдат, проходивших лечение и переформирование… 145-й дивизион береговой артиллерии … могу дальше перечислить …. взято из книги «евпаторийский десант» Дмитрия Дудчика Немцы вообще то критикуют союзников справедливо и умеренно. То есть в немецких мемуарах все более менее честно, в отличие от советской историографии. Сам десант не был полной неожиданностью для евпаторийского гарнизона... Из 740 человек десанта при высадке было убито и ранено около 50 человек… Я не спорю, десант сражался отважно, но это была только первая волна десанта и дальше побеждал тот, кто первый подтянет резервы... Им оказался Манштейн... Уже направлявшиеся немецкие части от Севастополя и Симферополя к Керченскому перешейку, которые должны были остановить наступление советских войск в глубь Крыма, были брошены на уничтожение десанта. Манштейн рисковал жутко, но советское наступление на керченском полуострове остановилось само... Советское командование просто испугалось развивать свой успех... Немцебоязнь сработала... Наращивание сил для нового наступления закончилось в мае 1942 года трагически... Силы нарастили, а вот управлять ими не смогли... А в Евпатории героически умирал десант... уже к 14.00 5 января очаги сопротивления были локализованы. Помощи десанту оказано не было... Да в принципе нужна была не помощь, а правильное развитие операции, высадка основных сил, а также удар танковых соединений с керченского полуострова на Джанкой и Севастополь и Манштейн в мешке. Но тогда так воевать еще не умели... Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Centurion Опубликовано 5 июля, 2007 Поделиться Опубликовано 5 июля, 2007 Манштейн просто случайно решил направить войска на Евпаторию, а не под Феодосию. Он прошляпил два десанта причём крупных. Но что интересно, графа Шпонека после отступления с Керченсокго полуострова отдали под трибунал (хотя он оперативно вывел свои войска из формировавшегося мешка). А вот Манштейна почему то никто не наказал не за Евпаторию, не за Керчь и Феодосию. Нестранно ли это. Потом, 8-ми месячное топтание под стенами Севастополя, большое количество угробленного л/с и техники. Достаточное количество прошляпенных крупных и мелких десантных операций. Повидимому если бы Манштейн случайно не захватил Севастополь в июле 42-го, его ожидал бы тоже трибунал. Даже те, подразделения, которые вы перечислили были достаточны для обороны города. Ан не получилось почему-то. Причём в вашем списке немцев практически почему то нет. На мой взгляд немцам очень было неприятно и стыдно за такое поражение (пусть даже это будет ихняя победа, даже случайная), что решили за весь этот бардак пусть отвечают ихние союзнички. А вот эта тенденция прослеживается на протяжении всей войны. Там где победа, дык там только германцы, а вот где продули, так там обязательно появляются румыны с итальянцами и венграми Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 5 июля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 5 июля, 2007 Centurion у вас интересный взгляд на историю.... я к сожалению могу только констатировать, что именно наши войска потерпели неудачи... Евпаторийский, Феодосийский уничтожены практически сразу... Смешно одним батальоном пытаться менять стратегическую ситуацию на полуострове. Керченский десант остановился на перешейке в тот момент, когда у немцев уже не было резервов прикрыть прорыв в глубь полуострова. Забавно вы пишете... неудачи Манштейна... случайно направил войска в Евпаторию... случайно захватил Севастополь... О чем вы? Почитайте все таки книги... Оборона Крыма обошлась Красной Армии в 600 тысяч погибших и пленных ...около 170 тысяч пленных в мае 1942 на керченском полуострове , около 80 тысяч пленных в июле в Севастополе... Какие прошляпенные десанты? Какие крупные? батальон моряков? Да , они герои, но их тупо послали на бессмысленную смерть Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Centurion Опубликовано 5 июля, 2007 Поделиться Опубликовано 5 июля, 2007 Уважаемый Андрей, если Вам попадётся книга Манштейна "Утерянные победы", то обязательно прочитайте главы, где он описывает свои успехи в Крыму. Он в этих мемуарах даёт положительную и очень высокую оценку генералу Петрову как военноначальнику. А название его мемуаров - "Утерянные победы" уже говорит о многом! Хочу остановиться на одной из цифр, которые Вы привели в предыдущем посте о потерях СОР в июле 42 года. Так вот, в своих мемуарах Манштейн описывает, что под Балаклавой он взял в плен 10 000 человек и на мысе Херсонес 25 000 ! Всё! Учитывая скурупулёзность дойчей в этих вопросах мне остаётся ему только верить. Хотя для придания веса своей победе эта цифра вполне могла быть слегка и завышена, ну например тысяч на 7-8. А вот откуда взялась цифра 80 тыс.пленных, а точнее 73 тысячи с хвостиком, для меня в последнене время большая загадка. И ещё одна небольшая цитата. Вы говорите о батальоне (пусть даже усиленном), что мол он мог сделать? Вы должны так же знать о подвиге группы политрука Фильченоква (5 человек) в ноябре 41, которые остановили продвижение подразделений передовой бригады подполковника Циглера под Дуванкоем (Верхнесадовое). 5 человек остановили бригаду (ну скажем образно). Да можно говорить о сложном рельефе местности и др. причинах. Даже распространется мнение, что у немцев просто небыло танков. Ну и мол поэтому их никто и не уничтожал под Дуванкоем ну и т.далее в том же духе. Так, вот сам Манштейн презжал на разбор полётов к Циглеру для выяснения остоновки продвижения к Севастополю и выяснения причин таких больших потерь в личном составе и технике. Это было всего 5 морских пехотинцев. А в Евпатории таких бойцов было уже 800. Но при перевесе 1:10, конечно их смогли победить. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 6 июля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 6 июля, 2007 горе, горе мне с вами... о чем мы дискутируем? о давно известных деталях? Ну почитайте Манштейна... он упоминает о 30 000 пленных только на крайней оконечности полуострова Херсонес... в сообщениях Вермахта за 7 июля 1942 написано " в течении боев с 4 июня по 4 июля, которые были необычайно трудны, было захвачено 97 тысяч пленных, среди них исполняющий обязанности командира армии генерал Новиков, 467 орудий, 26 танков, 824 пулемета, 758 миномета" и так далее....данные немцев обычно верны... у них столько тогда трофеев было, что и правда казалась преувеличенной фантазией... Название мемуаров отображает не события 1942 года... разведгруппа политрука Фильченкова пропала без вести.... все рассказы о ней это просто пропаганда как и подвиг 28 героев панфиловцев... Конечно это большой шаг с вашей стороны, признать, что танков в тот период у Манштейна не было и моряки остановили не танки, а пускай там подразделения бригады Циглера, так называемую моторизированную бригаду Циглера... Я тоже люблю Родину, но считаю что горькая правда лучше красивой лжи... Война давно закончилась и пропаганда уже ни к чему... Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Centurion Опубликовано 6 июля, 2007 Поделиться Опубликовано 6 июля, 2007 Уважаемый Андрей! Группа Фильченкова не пропала без вести. Бойцы вместе с Фильченковым совершили подвиг на глазах у своих сослуживцев. Одного смертельно раненного бойца из этой петёрки (краснофлотец Василий Цибулько), подобрали матросы после боя, который и сообщил все подробности боя. Группа Фильченкова не была разведгруппой, а просто перекрывала самый удобный путь по дороге на Севастополь выполняя приказ командира батальона, то есть дорогу, внизу возвышенности, где занимал оборону весь 18-й батальон МП. Группа из 5 человек отражала атаку 22-х танков противника (сводная немецко-румынская мотобригада подполковника Циглера) уничтожив при этом 10 из них, остальные 12 повернули обратно, пехота разбежалась при виде того как под танки бросаются люди-гранаты. После этого Манштейн и разбирался с Циглером под Дуванкоем. Кстати после этого убитую немчуру похоронили и кладбище заминировали, но их всё равно повыкапывали и поразбрасывали по местности. А насчёт потерь пленными СОР, то примерно в течении недели я постраюсь сделать фотокопию этой страницы его мемуаров с продсчётом пленных на мысе Херсонес. Конечно же название киниги это не о событиях в Крыму. Но само название этих мемуаров символично. Ну а его боевую деятельность в Крыму и под Севастополем с натяжкой можно назвать победоносной. Уважаемый Андрей, совершенно согласен с Вами насчёт пропаганды, но очень сильно удивляет другое. Несмотря на то, что столько лет прошло со дня окончания войны, но её итоги пытаются досих пор пересмотреть. При этом принимаются неоднократные попытки если не завуалироавть, то хотябы поставить под сомнение подвиги героев. По этому и до сих пор продолжаются нападки на Октябрьского, Петрова, Горшкова, Кузнецова и вот опять таже песня и про Дуванкой. Кому то очень неприятно не только поражение в прошлой войне, но даже такая победа, которая была одержана в июле 42года под Севастополем, кого-то тоже не совсем устраивает. Поэтому на мой взгляд и до сих пор циркулирйют подобные сплетни. Мол танков небыло, по этому и подвига нет, и вообще кто такой этот Фильченков? На счёт Мехлиса с Вами согласен. Он несколько раз пытался осенью-зимой 41 года сместить генерала Петрова с должности, теперь начинаю догадываться для чего Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 6 июля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 6 июля, 2007 рад что нашел интересного собеседника.... Но вы, мне кажется, все таки не в полной мере пытались восстановить лично для себя общую картину боевых действий на южном крыле советско-германского фронта... Ну поищите информацию о группе Фильченкова по недавно вышедшим книгам (постсоветский период, так как по мемуарам судить о тех событиях нельзя) и Интернету… Неужели 5 моряков совершала подвиг (а уничтожить 10 танков, которых в принципе то там и не было, это не дело 5 минут), а сослуживцы с гордостью наблюдали? А потом когда все закончилось, решили подобрать смертельно раненого краснофлотца Цибулько? А сколько войск было в Крыму в тот момент? сколько дивизий? А Приморская Армия? Ведь элементарно все "просрали" и слава богу 5 моряков выручили... тут немного у Бешанова грубо, но правдиво "В период так называемого «первого штурма», а точнее 7 ноября, «в день 24-й годовщины Октябрьской революции» совершила,свой фантастический подвиг группа краснофлотцев под командованием политрука Н.Д. Фильченковаиз 18-го отдельного батальона морской пехоты (береговой обороны). В изложении комиссара Л.Н. Ефименко дело было так: «Не зная, что и где предпримет противник, мы в порядке усиления боевого охранения сформировали несколько групп-пятерок, которые назвали разведывательными. Одну такую группу возглавил политрук Николай Фильченков. Она выдвинулась на высоту у дороги, что идет к шоссе севернее Дуванкоя... [145] Потом Фильченков дал знать на КП, что показались танки и что он со своими краснофлотцами постарается их задержать. Шло семь танков, группа Фильченкова залегла на их пути с гранатами и бутылками. Три танка разведчики подбили. Остальные повернули назад — немцы, с перепугу должно быть, не поняли, что наших всего пятеро... А потом там появилось пятнадцать танков. Мы уже приготовились встретить их на переднем крае. Но Фильченков решил не допустить их до батальонного рубежа. И не допустил. Пятеро моряков уничтожили еще несколько танков. Гранат у них было порядочно, но на такой бой, понятно, не хватило. Гранаты кончаются, атанки лезут... Чтобы хоть как-то их задержать, наши ребята стали с последними гранатами кидаться под гусеницы. Первым Фильченков, за ним двое краснофлотцев, кажется, уже раненые... Погибла вся пятерка. Последний, Василий Цибулько, умер уже на руках у нашего военфельдшера Петренко. От него и известно главное... Трех других краснофлотцев звали Иван Красносельский, Юрий Паршин и Даниил Одинцов». В этом рассказе много несуразностей. Например, с чего это вдруг разведывательная группа, посланная собирать информацию о противнике, решила вступить в бой с двадцатью двумя танками и «не допустить» до батальонного рубежа. В официальной, более поздней версии, группа Фильченкова уже именуется истребительной, вооружена станковым пулеметом, которого у разведчиков, само собой, быть не могло, и в неравном бою уничтожает 10 танков и до 200 вражеских солдат. Тоже трудно себе представить на практике, как 4 матроса во главе с начальником клуба, которые не потрудились отрыть даже примитивнейший окопчик, а просто «залегли» на пути бронетанковой колонны, уложили такое количество супостатов. Позднее и это исправили: не залегли, а «закрепились в полуразрушенном блиндаже перед высотой у дороги». Но вот под гусеницы-то зачем ложиться? Не проще положить туда гранату? Сей ребус разгадывается просто, если вспомнить, что танков у немцев не было, так что и кидаться под гусеницы никому не пришлось. Мифические вражеские танки понадобились советским командирам для того, чтобы оправдать свое поражение в Крыму. В нашей реальности группа Фильченкова пропала без вести, никто не видел ее героического боя или хотя бы тел погибших «героев», в том числе и «умирающего Цибулько». Однако рожденный фантазией политруков и талантом писателя Андрея Платонова миф вошел в канон. Первое описание этого боя, возникшее в недрах Политического управления Черноморского флота, показывает, что его авторы никогда сами не видели ни реального боя, ни настоящих танков. Интересно, что чувствовали фронтовики, когда агитаторы зачитывали им такие перлы: «Утром показались немцы. По шоссе и полям шли танки, прикрывая своей броней немецкую пехоту. В воздухе зарычали «юнкерсы» и «мессершмитты»... Любой ценой надо остановить танки, отсечь от них пехоту. «Кто пойдет на это дерзкое и отважной дело?» — спросил комиссар батальона. Вызвались все, но эта честь выпала политруку Фильченкову, краснофлотцам Цибулько, Паршину, Красносельскому, Одинцову (а весь батальон чем занимался? — Авт.)... ...Тогда с четырьмя бутылками в руках (?) выбежал вперед Красносельский. Метким ударом он зажег один танк, потом другой... ...Танк надвигается все ближе, герой бросается под гусиницы. Раздается тяжелый взрыв, и танк грузно сваливается набок (колеса спустили? — Авт.)...» В дальнейшем ни одно повествование о событиях ноября 1941 года в советской историографии и мемуаристике не обходилось без упоминания подвига «моряков-черноморцев», так же как оборона Москвы — без «28 панфиловцев», а оборона Сталинграда — без «33 бронебойщиков». [147] Параллель между этими мифами очевидна, панфиловцы тоже гибли под гусеницами танков, при этом «царапая пальцами стальные плиты». Звание Героя Советского Союза Фильченкову, Одинцову, Красносельскому, Цибулько и Паршину было присвоено почти год спустя — 23 октября 1942 года. 10 ноября немцы завершили окружение Севастополя." http://militera.lib.ru/research/beshanov_vv/10.html Если уж деятельность Маншейна в Крыму не победоносная, то культурных слов к действиям советских полководцев я не нахожу в принципе. http://militera.lib.ru/memo/german/manstein/index.html наряду с Харьковской катострофой мая 1942 года, когда немцам открылась дорога до самого Сталинграда, Крым с "Охотой на дроф" в мае и падением Севастополя в июле самые тяжелые поражения Красной Армии в 1942 году, которые сильно ухудшили положение на фронте Из всех вами перечисленных фамилий могу только с почтением сказать о Петрове… Но он не мог удержать город без боеприпасов и пополнения. Да и его бегство на подводной лодке тоже не красит его как человека и командира. Руководство флота во главе с Октябрьским к сожалению не смогло понять стиля современной войны и пыталось просто сохранить флот доступными им методами. Действия флота в виде обстрела территорий подводной лодкой, перевозкой авиационного бензина подводными лодками или ночные обстрелы крупными кораблями по площадям могут конечно кому то показаться геройством, но это просто не целевое использование техники, то есть просто говоря служебное несоответствие командного состава флота. Я уже не говорю о бессмысленных десантах, о 40 тысячах утонувших во время керченского десанта декабря 1941 года… можно написать еще огромное количество текста о действиях и бездействиях командования, но нет времени. Речь идет не о переписывании истории, а о том какой ценой досталась нам победа. Только героизм солдат и младшего и среднего комсостава обескровил и остановил четко слаженный механизм вермахта, а не гений наших полководцев. У меня такое ощущение, что из вас получился бы не плохой политработник... Никаких поражений и пленных, а только победы и герои... Ну в крайнем случае выравнивание линии фронта. У меня к сожалению только 5 минут, поэтому просто нет времени на дискуссии Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Centurion Опубликовано 7 июля, 2007 Поделиться Опубликовано 7 июля, 2007 Уважаемый Андрей с многими мыслями из Вашего предыдущего поста я не могу согласится по одно простой причине. Как в той пословице:гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Всё чем располагала береговая оборона в начале ноября 41 под Севастополем, это практически только МП в виде бригад и отдельных батальонов (их было 19). Приморская армий вместе с 7-й бригадой МП пробивалась через Крымские горы в Севастополь (в том числе и остатки дивизии НКВД под командолванием полковника Абрамова, державшие оборону под Зуёй и Белогорском, а затем державшие Ангарский перевал и Алушту, обеспечивая безпрепятсвенный отход Приморской армии). Современные мемуары подозрительны и малоинформативны, много ошибок, неточностей, пафоса и передёргивания фактов. В большинстве они написаны в стиле Волкогоновщины и Резунщины. Есть неплохой фильм:"Малахов курган". В главной роли Крючков. Фильм снимался во время войны. В нём имеются документальные съмки. Так вот, в одном из эпизодов показан собирательный образ боя группы Фильченкова с танками противника. Только посмотрев его я наконецто понял почему бойцы бросались под танки! Меня тоже долго мучал этот вопрос, непроще ли положить гранату под гусеницу??? Нет не проще! Танки были быстроходными. И чтобы его остановить, необходимо было просто его ..... догнать. На меня это произвело большое впечатление. Насчёт танков, которых якобы небыло. Конечно же, это были не королевские тигры. Это была осень 41 года. А для 41 года это были именно такни. Но с высоты сегоднешнего дня их можно назвать и танкетками. Но подвиг морских пехотинцев от этого не становится менее весомым! Окопы в крымской земле рыть очень трудно, тем более в столь сжатые сроки. И если вы были в районе Верхнесадового, то могли бы обратить внимание на то, что там сплошные скалы присыпанные токин слоем грунта. На вашу цитату по поводу бегства генерала Петрова, я возражу таким аргументом, как выполнение приказа ставки, военного совета ЧФ и командования СОР об эвакуации всего комсостава. Попробуйте на минуту предположить то, что Петров, вдруг по каким то причинам начинает отказываться от эвакуации! А я могу Вам сказать, что в таком случае сделали бы с генералом Петровым. Его бы взяли под стражу и эвакуировали бы насильственным путём, а потом бы разбирались, какие причины заставили его неподчиниться приказу! Может быть он захотел сдаться в плен!??? Тем более во время движения генерала Петрова к подводной лодке на него было произведено покушение, в него стреляли. В июле 42 на мысе Херсонес действовали диверсионные группы, переодетые в форму красноармейцев и краснофлотцев, с задачей уничтожить комсостав флота и Приморской армии, создавать панику и пораженческие настроение. О переодетых эссесовцах в форму красноармейцев пишет в своих мемуарах "Севастопольский бронепоезд" Александров. Он обратил внимание на то, что один красноармеец ведёт огонь из автомата по скоплению военнослужащих и гражданскому лиц. Александров выстрелил ему в голову. Боец упал. Под плащ-палаткой у него была форма войск СС. У Октябрьского была задача сохранить флот, а не оборонять кусок суши на Крымском полуострове. И это его заслуга в том, что большая часть флота была сохранена для последующих боевых действий на Чёрном море. К сожалению "Ташкент", "Червону Украину", "Харьков" и некоторые крупные боевые суда не удалось сберечь. Была разработанна специальная операция, правильн Вы написали про "Охоту на дроф", ещё и"Лов осетра". Целью которой было полное уничтожение всего ЧФ. Ещё немного вернусь к теме Евпаторийского десанта и Керченско-Феодосийскорй операции. Свои задачи эти десантные операции, а так же десанты под Алуштой и Судаком выполнили на 100 %, было ещё и масса мелких десантов и высадок деверсионных групп. Главным достижением было то, что такой великолепный и непобедимый полководец как Манштейн влоть до июня 1942 года сидел на попе ровно и ему не приходили ни каие глупые мысли по поводу очередного штурма Севастополя. Трагедия под Харьковом весной 42 и поражение Крымского фронта это отдельный разговор. Можно открыть для этого на мой взгляд отдельную тему, где можно будет обсудить талант некоторых полководцев и политработников, таких как Хрущев и Мехлис. Не перевариваю обоих Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 7 июля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 7 июля, 2007 такое ощущение, что вы просто не понимаете о чем говорите... Просто не вижу смысла рассказывать очевидные вещи... Есть же куча информации и способность человека логически мыслить... какие задачи выполнил евпаторийский десант? Геройски погиб? По поводу Фильченкова вы бы еще рассказ Платонова "одухотворенные люди" в виде доказательства привели... мемуары любые подозрительны, но вы похоже выбираете те, которые вам нравятся... войск СС в тот период вообще в Крыму не было. вы вообще сравните сколько было войск в распоряжении РККА и Вермахта, сколько советских войск обороняло Перекоп и где оказались другие дивизии РККА... Крым обороняли от вторжения с моря, совершенно не учитывая того, что у немцев не было возможности на тот момент проводить морские десанты... По поводу Октябрьского... еще чуть чуть бы и немцы бы взяли все порты кавказского побережья и флот пришлось бы геройски затопить... Ну все бы конечно остались героями и памятники этому событию поставили бы... По поводу боевых действий флота на Черном море, так это просто сказка... Не было этих действий... к примеру 28 мая 1942 года Октябрьский запретил сопровождение транспортов в Севастополь крупными кораблями из-за господства немецкой авиации в воздухе и из за этого большого риска потери кораблей. после этого не один транспорт до Севастополя не дошел, так как сопровождение состояло из мелких кораблей недостаточно вооруженных зенитной артиллерией, которые просто не могли отбить атаки с воздуха. После этого доставка необходимого груза производилась подводными лодками, что просто даже теоретически не могло покрыть потребностей осажденного города и только продлило агонию... Петров выполнил приказ... Но есть человеческие качества... Паулюсу тоже приказали эвакуироваться, но он остался со своими солдатами... Я думаю для Петрова это было не простое решение, но в истории он останется таким, каким сделали его его же поступки, а не душевные терзания... Стреляли в него... а вы представляете, что такое разьяренная толпа и самосуд? Там еще многим повезло из тех, кто уплыли... без всяких диверсантов.. поражение крымского фронта дало Манштейну возможность бросить все силы на Севастополь, так что это может и отдельный разговор, но это прямая причина падения Севастополя... А Сталин не давал разрешения на эвакуацию, потому что все таки рассчитывал, что такими силами, которые были, хотя бы только на керченском полуострове, можно не только удерживать оборону, а и наступать... Но к сожалению Гинденбургов в Советской армии не оказалось. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Centurion Опубликовано 8 июля, 2007 Поделиться Опубликовано 8 июля, 2007 Уважаемый Андрей! Как можно сравнивать Петрова и Паулюса? Паулюс по приказу фюрера, насколько мне известно, должен был до последнего солдата оборонять захваченные позиции. Ему на помощь рвались части вермахта, пытаясь деблокировать окружённую группировку. Ему в качестве аванса и присвоили поэтому звание фильдмаршала! Паулюс сидел в дипресси в подвале центрального универмага в окружении своего штаба и войск, управление которыми он потерял. Никто ни его ни штаб ни пытался эвакуировать. Войска же СОР бились до последнего солдата. Бои продолжались до середины июля на мысе Херсонес. Войска СОР были частью сброшены в море, а частью (незначительной) эвакуированы на Кавказ. По предложению Военного совета Черноморского флота, сводной группой войск прикрывающих эвакуацию войск СОР должен был командовать Петров. Но приказ из ставки назначил на эту должность генерал майора Новикова (о котором Вы уже писали). Так же были назначены и другие офицеры. Генерал майор Новикова тоже эвакуировали выполняя приказ, но в районе Ялты его катер подвергся нападению, был повреждён, а раненный генерал майор Новиков с катером был отконвоирован итальянцами в Ялту, где содержался в концлагере. После чего находясь в пленув 1944 году за отказ в сотрудничестве с Германией был казнён. Насчёт самосуда и расправы Вы Андрей слегка погорячились. Это же Севастопольцы. К тому же учитывая сложившуюся обстановку, высший комсостав СОР очень хорошо охранялся чкистами, поэтому у немчуры и здесь ничего невышло. А про эссевцев рекомендую Вам, особенно про этот эпизод, прочитать у Александрова. Ему то зачем врать? Причиной падения Севастополя было полное превосходство противника в авиации и артиллерии, но уж ни как ни благодоря таланту Манштейна, а скорее Севастополь пал вопреки его стараниям, но благодоря люфтваффе. А так бы он ещё годика полтора кота за хвост тянул. Ну и на последок про боевые действия ЧФ. С начала войны только на флотах и только благодоря Кузнецову был дан достойный отпор немцам в первые дни войны. ПВО ЧФ работало как хорошие швейцарские часы. Храбрые пилоты люфтваффе побросали свои бомбочки не долетая до главной базы. В первые же дни войны дерзкий рейд на Румынский порт Констанцу, участие в обороне Одессы (десанты, артподдержка крупным калибром, снабжение). Участие в обороне Севастополя (десанты, систематическая артподдержка крупным калибром, снабжение). Керченско-Феодоссийская десантная операция (Крейсер Кавказ получил тяжёлые порвеждения, а попросту ему оторвало корму). Десанты под Новороссийском. Керченско-Эльтигенская десантная операция. И конечно же масса небольших десантов. Это, что всё по воздуху проводилось. Конечно же нет. С привлеченим сил и средств ЧФ!. Андрей Ты прав, береговая оборона в Крыму была на высоте. Полуостров готовился встречать морские десанты. По этому немцы и не вторгались с моря, потому, что знали что их там ждут. По пути в Евпаторию, в районе села Прибрежное, ближе к морю можно видеть опорный пункт этой противодесантной обороны (система дотов). А вот почему немцы об этом не беспокоились, в смысле организации противодесантной обороны? Это, что халатность или отсутсвие здравого смысла? Вот и получили с десяток десантов малых и больших. Так, что получается красные командиры были немного дальновиднее! Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Андрей Пустоваров Опубликовано 8 июля, 2007 Автор Поделиться Опубликовано 8 июля, 2007 вы элементарно перевираете факты.... с эвакуацией Паулюса я погорячился ночью, но возможность улететь у него была... А он остался.... Но это на самом деле другая история... Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Рекомендуемые сообщения
Для публикации сообщений создайте учётную запись или авторизуйтесь
Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий
Создать учетную запись
Зарегистрируйте новую учётную запись в нашем сообществе. Это очень просто!
Регистрация нового пользователяВойти
Уже есть аккаунт? Войти в систему.
Войти