Перейти к содержанию

Процесс над вредителями из "Промпартии", 1930 год. Стенотчет.


Рекомендуемые сообщения

       Закончил сканирование и перевод в ворд стенографического отчета о судебном процессе 1930 года над "Промпартией". Материала много, все-таки 544 стр. текста, поэтому привожу только общую ссылку на расположение отчета. https://sites.google.com/site/collectosao/11-anticommunism-museum/11-19-internal-wrecking/5-processy 

      Процесс по делу «Промпартии» был первым крупным судебно-пропагандистским экспериментом ОГПУ. Организаторы процесса впервые комплексно и всесторонне разработали план достижения максимального пропагандистского эффекта. Учтено было всё:  открытое заседание суда с приглашением иностранных СМИ, покаянные показания подсудимых, сопровождение хода процесса в прессе и выпуск обширного стенографического отчета. Процесс над «Промпартией» открыл дорогу другим публичным постановочным процессам 1930-х годов, вплоть до Третьего Московского (бухаринского) процесса 1938 года.

      В качестве некоего обзора ситуации тех лет предлагаю свой комментарий к данной теме.

 

     "До Октябрьской революции значительное число инженерства происходило из народа. Для простого человека выйти в инженеры означало резко улучшение материального положения и повышение социального статуса. Поэтому способные дети из низов упорно учились «на медные деньги», живя впроголодь, зачастую без поддержки родителей, лишь бы стать инженером.

Все восемь подсудимых на процессе «Промпартии были простого происхождения. Рамзин – сын сельских учителей, Ларичев – сын скорняка, Калинников – сын мелкого землевладельца, Чарновский – сирота, Куприянов – крестьянский сын, Очкин – из бедной мещанской семьи, Ситнин – из фабричных служащих. Так, Федотов – выходец из мещан, показывал на суде: «я начал работать с 13 лет, давал уроки. С 15 лет я стою на собственных ногах, и высшее образование также получил за счет тех уроков, которые я давал. В 1905 г. мое жалованье у Саввы Морозова было около 25000 рублей в год  .(*Прим. ред. OCR – Около 2000 рублей в месяц, при среднемесячной зарплате рабочего в 30–40 рублей).

       После революции положение инженеров резко ухудшилось. Они, внезапно для себя, стали социально чуждыми советской власти и лишились  командного положения в промышленности. За деятельностью инженерства возник рабочий и партийный контроль, создались ограничения в жилищном вопросе, в приеме детей в школу и т.д. Они были лишены целого ряда льгот и прав, которые по укоренившейся традиции считались необходимой прерогативой положения инженера.   Все это, вместе взятое, создавало определенное недовольство советской властью.

       В рядах старых инженеров прочно господствовало убеждение в необходимости частной инициативы, как единственной базы, на которой только и могут успешно развиваться производительные силы страны.

       Поэтому у них возникли мнения о гибельности политики советской власти и необходимости возврата к капиталистическому строю. Ощущение постоянного политического контроля над собой, неуверенность в завтрашнем дне давили на сознание и подталкивали к сопротивлению.  Внутри инженерных кругов стали возникать первые попытки как-то самоорганизоваться.

     Объявленная весной 1921 года новая экономическая политика и частичное возрождение капиталистических отношений в экономике вселили в инженеров надежду на постепенное перерождение советской власти.  НЭП признавался  как уступка, как невозможность социалистического государства вести своими силами народное хозяйство. Переход к нэпу потребовал и новой организации государственной промышленности: осенью 1921 года были созданы тресты и синдикаты, начавшие работать на основе хозрасчета.

       Кроме того, в декабре 1921 года при Госплане РСФСР был создан Концессионный комитет, а уже в феврале 1922 года Совнарком утвердил Концессионный кодекс. Через год, в августе 1923 года, статус концессионной деятельности был повышен: вышел декрет СНК СССР «Об учреждении Главного концессионного комитета при СНК СССР». Концессии рассматривались инженерством как возможность мирной интервенции путем широкого внедрения иностранного капитала внутрь страны. Считалось, что если внутри советской экономики будут существовать концессионные предприятия, то тут-то и выявится преимущество капиталистических методов перед социалистическими. Значит, инженерству нужно поддерживать нэп и добиваться того, чтобы идея нэпа развилась в продолжительный период нео-нэпа.

        Подсудимый Ситнин показывал на суде: «в 1922 г. я имел разговор на эту тему с  Лопатиным. Он говорил, что разруха существует  на всех фабриках, что он подготовляет группу инженеров, которая должна принять на себя управление промышленностью, что в каждом тресте у него есть «свой инженер». Вредительская работа заключалась в том, что Лопатин убеждал «своих инженеров» работать таким образом, чтобы направлять путь трестов на углубление нэпа, на поддержку торговли с частником и на удержание вольных цен. Таким образом, проводилась  работа  по разложению государственной промышленности и отходу ее на частно-капиталистические рельсы».

       В 1925 г. была образована хлопчатобумажная инженерная группа с целью поддержки материально-бытовых интересов инженерства. Параллельно действовали КГД – клуб горных деятелей, и ВАИ – всесоюзная ассоциация инженеров.  К началу 1926 года из отраслевых организаций организовался  «Союз инженерных организаций» или, сокращенно – «Инженерный центр».

        Каждая заминка, каждый перебой в экономике истолковывались старым инженерством как неумение советской власти справиться с налаживанием хозяйственной жизни и вселяли надежду на то, что скоро, может быть, переменится строй.

      К тому же, большое количество крупных собственников, бежавших за рубеж, поддерживало связь с оставшимся старым руководящим составом своих предприятий. Старые хозяева, создав в Париже свою организацию промышленников «Торгпром»,  присылали денежную помощь, причем, обычно указывалось, что финансовая поддержка не связана ни с какими обязательствами со стороны получающих. Однако, в виде благодарности за помощь, инженеры начали оказывать некоторые услуги бывшим промышленникам, например, всячески препятствуя  переброске оборудования с фабрики на фабрику.

      Этот первый период нэпа, совпавший с восстановительным периодом в народном хозяйстве, характеризуется, в основном,  как период мирных настроений в инженерных кругах. Произошло, все-таки, некоторое улучшением материального положения, особенно в сравнении с периодом военного коммунизма.

      В 1926 г. восстановительный период для ведущих отраслей промышленности и транспорта был, в основном, закончен. Примерно с 1927 г., с началом реконструктивного периода, произошло обострение классовой борьбы в виде наступления на остатки капитализма в городе и деревне. Эти мероприятия – переход к реконструкции и переход в социалистическое наступление  произвели резкий перелом в настроениях инженеров. Они поняли, что пятилетний план, объявленный в 1928 году,  является одновременно и планом ликвидации старого инженерства. Решительный поворот к сворачиванию нэпа  значил окончательное укрепление государственного сектора и полное крушение надежд на перерождение советской власти.

      И, наконец, разгоревшаяся внутрипартийная борьба, ожесточенная критика хозяйственной политики со стороны правой оппозиции окончательно убеждали инженеров в гибельности этого курса и в необходимости активной борьбы с ним.  Если правые уклонисты правы, что генеральная линия проваливается, то для того, чтобы она провалилась, нужно ее подтолкнуть. И здесь началось вредительство. Однако, для успешного проведения вредительства в новых условиях нужно было создать единый координирующий центр.

      К середине 1928 года на базе «Инженерного центра» была образована «Промышленная партия». Правда, в «партии» не было ни устава, ни программы, ни членских билетов. Не было даже выборов руководящих органов – руководство «Инженерным центром» автоматически стало исполнять функции ЦК «Промышленной партии». Произведя реорганизацию своих рядов, старое инженерство изменило и методы своего негативного воздействия на хозяйственную жизнь советского государства.

      Подсудимый Рамзин показывал на суде: «Вредительство, как искусственное ухудшение экономической жизни страны, вначале пытались создать путем прямых действий. Однако, этот прием был брошен, ибо он давал чрезвычайно низкий эффект, в смысле удара по народному хозяйству, представляя, в то же время, колоссальную опасность для исполнителей. Поэтому еще в 1927 г., этот момент прямого технического вредительства, направленного к отдельным техническим об’ектам, был оставлен, и инженеры перешли к методу планового вредительства.

      Во-первых, метод минимальных мер, т.е., возможная задержка роста экономической жизни страны, возможная задержка темпов индустриализации, причем, этот период характеризуется упорной борьбой за проведение минимальной пятилетки.

      Во-вторых, создание диспропорции между отдельными отраслями народного хозяйства, а также между отдельными частями одной и той же отрасли.

      Наконец, третье направление, которое начало все шире применяться в течение последнего времени,  – метод омертвления капитала, т.е., вложение капитала в ненужное или несвоевременное строительство».

       В ходе следствия по «Шахтинскому делу», начавшемуся весной 1927 года и закончившемуся судебным процессом в мае-июне 1928 года, в показаниях арестованных стали просматриваться неясные следы, свидетельствующие о наличии в Москве некоего центрального органа вредительства.  Хотя эта информация и не получила развития на Шахтинском процессе,  однако, она была взята следственными органами в разработку.

      Работа ОГПУ по накоплению материалов о деятельности вредительского Центра заняла около года, и в марте 1929 года прошли первые аресты. В августе 1929 года был арестован последний, восьмой участник будущего судебного процесса – председатель ЦК «Промышленной партии» профессор Рамзин Л.К.  25 ноября 1929 года начался суд по делу контрреволюционной организации «Союза инженерных организаций» («Промышленная партия»). 6 декабря на процессе завершилось заслушивание судом последних слов подсудимых.

      7 декабря был оглашен приговор Специального судебного присутствия Верховного суда Союза ССР. Пять человек, согласно ст.ст. 583, 584, 586 и 5811 УК РСФСР, были приговорены  к высшей мере социальной защиты – расстрелу с конфискацией всего имущества. Остальные трое, на основании тех же статей УК РСФСР,  – к 10 годам лишения свободы, с поражением в правах сроком на 5 лет и с конфискацией всего имущества.

     8 декабря, рассмотрев ходатайства осужденных о помиловании,  Президиум ВЦИК СССР постановил:

      1. Заменить осужденным к высшей мере социальной защиты – расстрелу – Рамзину Леониду Константиновичу, Чарновскому Николаю Францевичу, Калинникову Ивану Андреевичу, Ларичеву Виктору Алексеевичу и Федотову Александру Александровичу расстрел лишением свободы на 10 лет с поражением в правах сроком на 5 лет и с оставлением в силе приговора Верховного суда в отношении конфискации имущества.

     2. Заменить осужденным Очкину Владимиру Ивановичу, Ситнину Ксенофонту Васильевичу и Куприянову Сергею Викторовичу определенную им Верховным судом меру социальной защиты – десятилетнее лишение свободы – лишением свободы на 8 лет, оставив в силе все остальные определенные приговором Верховного суда последствия – конфискация имущества и поражение в правах.    

     В  центральной московской организации «Промпартии» состояло около 50 – 60 человек. Численность всей «Промпартии», в целом, не превышала 2000 человек. При наличии в СССР около 30 тысяч инженеров  это составляет около 6–7%. Таким образом, «Промпартия» объединяла, в основном, верхушечную часть инженерства и, по преимуществу, в центральных учреждениях, то есть, носила замкнутый, кастовый характер.                                              

      Процесс по делу «Промпартии» был первым крупным судебно-пропагандистским экспериментом ОГПУ. Организаторы процесса впервые комплексно и всесторонне разработали план достижения максимального пропагандистского эффекта. Учтено было всё:  открытое заседание суда с приглашением иностранных СМИ, покаянные показания подсудимых, сопровождение хода процесса в прессе и выпуск обширного стенографического отчета.

      Особенно впечатляет литературное качество «последнего слова» главного подсудимого – Рамзина.  Чувствуется, что оно отредактировано уверенной рукой сильного партийного публициста. Отражены все актуальные, политически верные идеи, использован сочный и хлесткий литературный слог, даже сами предложения построены ритмично и пропорционально. Эти особенности «рамзинского» стиля хорошо видны в сравнении с другими «словами», например, Чарновского, который изложил свою речь простым бытовым языком, повторяясь и сумбурно перескакивая с одной темы на другую).

      Усилия режиссеров из ОГПУ привели, с точки зрения официальной пропаганды, к полному успеху процесса, то есть, очередной победе советской власти и ещё одному доказательству моральной силы идей социализма. Все подсудимые безоговорочно признали себя виновными, раскаялись в своих преступлениях и раскрыли все аспекты как своей вредительской деятельности, так и зловредных происков из-за рубежа. Они ни слова не выдвинули в защиту собственных вредительских  идей, чем признали свое полное политическое банкротство и превосходство идей марксизма-ленинизма. Один из осужденных сказал, что«заключение в тюрьму, как оно ни тяжело, принесло мне пользу. Прежде всего, я осознал, что советская власть есть власть народная, что она ведет народ по пути лучшего будущего. Теперь я убежден, что лучшее будущее находится на этом пути,  что вовсе нет нужды опираться на личную инициативу, на  личные стремления, на конкуренцию отдельных лиц между собой. Товарищество, близость, массовая воля – вот стимулы, гораздо более могущественные, чем все те стимулы, которыми руководится капиталистическое производство».

     Большим пропагандистским успехом процесса явилось также согласованная со всеми обвиняемыми позиция по вопросу о якобы готовившейся  военной интервенции против СССР. Все подсудимые признались в участии подготовки интервенции, в попытках помочь силам капитализма военным путем уничтожить рабоче-крестьянскую власть. Хотя, как следует из анализа текста стенографического отчета, некоторые подсудимые с иронией относились к этой идее и считали, что никакой интервенции не может быть в принципе. Выборы 1928 года во Франции хотя и принесли победу правым партиям, но, всё же, депутаты левой ориентации заняли до 40% парламентских мест. На выборах в Великобритании в 1929 году к власти уверенно пришла Трудовая партия (лейбористы). Подсудимый Федотов показывал на суде: «Я считал это совершенно неисполнимым, считал это болтовней людей, которые думают пустить пыль в глаза, – вот, дескать, мы какие – можем и Францию напустить на Россию». Однако, из пропагандистского рупора процесса идея готовившейся интервенции прозвучала громко.

      Политическая режиссура также продемонстрировала всему миру гуманное лицо советского правосудия, которое, «приняв во внимание:

      1) что осужденные не только сознались и раскаялись в совершенных ими преступлениях, но своими показаниями на предварительном и судебном следствии разоружили свою контрреволюционную организацию, являвшуюся агентурой и исполнительницей директив интервенционистских и военных кругов правящей буржуазии Франции и их придатка в виде «Торгпрома» – об’единения бывших крупных русских капиталистов в Париже;

     2) что советская власть не может руководствоваться, вообще, чувством мести, в особенности, в отношении обезвреженных, сознавшихся и раскаявшихся преступников

 – отменила смертные приговоры, исполнив просьбу осужденных искупить свою вину честным трудом на благо социалистического отечества.

     Все инженерно-технические работники СССР получили важный сигнал о «необходимости войти в дружную семью пролетариата, героически строящего социализм, и своей самоотверженной работой смыть позорное клеймо вредительства, нанесенное «Промпартией».

     Процесс над «Промпартией» открыл дорогу другим публичным постановочным процессам

1930-х годов, вплоть до Третьего  Московского (бухаринского) процесса 1938 года".

 

P.S. Интересно, что в материалах судебного отчета указывается на большую роль парижского «Торгпрома» в финансировании эвакуации из Крыма в 1920 году.  К сожалению, этот вопрос пока мало исследован.

 

 

  • Лайк 2
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Для публикации сообщений создайте учётную запись или авторизуйтесь

Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий

Создать учетную запись

Зарегистрируйте новую учётную запись в нашем сообществе. Это очень просто!

Регистрация нового пользователя

Войти

Уже есть аккаунт? Войти в систему.

Войти
×
×
  • Создать...