Из архива Кубанского Атамана генерала Науменко

[term100]

Дискуссия В.Г.Науменко и Ф.И.Елисеева о Войсковом цвете формы одежды. Прочитав статью о посещении Елисеевым в феврале 1917 года в Петрограде Конюшенного музея (вошла в книгу «С Корниловским конным», М., 2003. С. 21), Атаман в письме от 15 сентября 1951 г. пишет автору:

Интересный документ, Павел Николаевич. Очень точно сказано о форме одежды. Эти слова Науменко , можно абсолютно спокойно отнести и ко всей армии, добавив к революции и гражданской ,также и период , с начала 1915 года.

[Павел Стрелянов /К/]

 

Интересный документ, Павел Николаевич. Очень точно сказано о форме одежды. Эти слова Науменко , можно абсолютно спокойно отнести и ко всей армии, добавив к революции и гражданской ,также и период , с начала 1915 года.

 

Видимо, так, Борис Владимирович. Вот еще любопытное письмо полковника Н.В.Галушкина, автора "СЕИВ Конвоя", генералу Науменко о форме СЕИВ Конвоя. Фигурки конвойцев (оловянных солдатиков), которые они обсуждают, представить не могу - были у меня эти картинки, никак не найду.

По-моему, в письме и так все понятно. Далее выставлю фотографии автора в форме, Атамана и его сподвижников в гостях у казаков Гвардейского Дивизиона-СЕИВ Конвоя и т.п.

[Павел Стрелянов /К/]

Автор письма, полковник Н.В.Галушкин в парадной форме, 1960-е. США.

 

 

[Павел Стрелянов /К/]

Атаман Науменко в Дивизионе Л.-Гв. Кубанских и Терской сотен. Гг. офицеры сидят, слева направо второй подъесаул Н.А.Шрамко, генерал-майор М.К.Соламахин, В.Г.Науменко, генерал-майор В.Э.Зборовский, полковник А.И.Рогожин и войсковой старшина А.М.Лекторский. Б.Монастырь, 7.01.1938 г. 

 

 

[Павел Стрелянов /К/]

Генерал А.Г.Шкуро в гостях в Гвардейском Дивизионе. По левую руку от генерала командир Дивизиона полковник К.Ф.Зерщиков. 1935 г.  

[Павел Стрелянов /К/]

Серебро СЕИВ Конвоя, хранившееся вместе с Войсковыми Регалиями в военном музее в Белграде. 

 

 

[Павел Стрелянов /К/]

Юбилейный адрес от Дивизиона СЕИВ Конвоя генералу Науменко. Подписал полковник А.И.Рогожин.1953 г. 

 

 

[16pancergrinadir]

Серебро СЕИВ Конвоя, хранившееся вместе с Войсковыми Регалиями в военном музее в Белграде. 

Интересно, что то сохранилось из этого собрания и где оно сейчас?

[Павел Стрелянов /К/]

 

Серебро СЕИВ Конвоя, хранившееся вместе с Войсковыми Регалиями в военном музее в Белграде. 

Интересно, что то сохранилось из этого собрания и где оно сейчас?

 

 

Комиссия, в которой состояли и офицеры С.Е.И.В. Конвоя, сдала Кубанские Регалии на хранение в Военный музей в Белграде в 1938 году (почему это произошло – ниже).  

 

Сидят: Кубанский Войсковой контролер Я.Л.Щупляк, генерал-майор С.П.Звягинцев, управляющий Военным музеем артиллерии генерал В.Вукович, Кубанский Атаман генерал-майор В.Г.Науменко, начальник отделения Русской делегации полковник В.И.Базаревич. 

Стоят: Войсковой старшина Н.В.Галушкин, полковник С.П.Белый, генерал-майор М.К.Соламахин, полковник А.И.Рогожин, полковник В.П.Белый, атаман

Кубанской казачьей станицы в Белграде прапорщик И.Я.Кишка.

[Павел Стрелянов /К/]

Между управой музея и представителями ККВ был заключен договор, предусматривающий, как сохранность Регалий, так и экспонирование части их. В договоре, в частности, указывалось:

 

1.Регалии Кубанского Казачьего Войска, полковое серебро и имущество Кубанского Гвардейского Дивизиона (бывшего Конвоя Его Величества) и 1-го Екатеринодарского казачьего полка передаются Югославянскому военному музею на хранение до восстановления в России национальной власти или восстановления в целости Кубанского Казачьего Войска.

6.Столовое серебро и столовое белье Кубанского Гвардейского Дивизиона с разрешения управляющего музеем могут быть выдаваемы Дивизиону один раз в году в день их праздника, после чего все вещи в кратчайший срок в исправном виде возвращаются военному музею.

 

Настоящий договор подписали от имени Кубанского Казачьего Войска:

 

1.Атаман Кубанского Казачьего Войска генерал Науменко.

 

8.Полковник А.Рогожин – командир Гвардейского Дивизиона.

9.Войсковой старшина Галушкин – помощник командира Дивизиона.

 

Управа военного музея № 2604, 20 ноября 1938 года, г. Белград.

 

[Павел Стрелянов /К/]

6 апреля 1941 года, с нападением германских войск на Югославию и бомбардировкой Белграда, военный музей был частично разграблен чернью. В июне Регалии осмотрела комиссия во главе с Кубанским Атаманом Науменко с участием сербского генерала Вуковича (начальника музея) и германского генерала Меля (заведующего всеми музеями Рейха), составлен список пропавших вещей. 

Из записей генерала Науменко от 26 июня следует, что все знамена оказались в целости в разбитых ящиках на дворе около здания музея, «налицо все Грамоты, 4 блюда, люстра, часть булав, перначей, мундиры Императора Александра II и Великого Князя Михаила Николаевича, но без полных газырей. Кинжал Великого Князя Михаила Николаевича – лишь ножны. На атаманском жезле нет орла… Остального, в том числе литавр и серебряных труб, нет. Нет ничего из имущества Гвардейского Дивизиона.
28 июня. Недостает нескольких грамот о награждении полков знаменами. Войсковые Грамоты все налицо. Нашелся клинок шашки Головатого. Ножен и головки шашки нет.
…Имущество Гвардейского Дивизиона разграблено полностью, за исключением нескольких мелких частей. Приходится жить лишь надеждой, что что-нибудь найдется…»

 

[Павел Стрелянов /К/]

Письмо генерала В.Г.Науменко (Мемминген, Германия) полковнику Ф.И.Елисееву (Париж) от 25 августа 1947 г. 

 

Гвардейские штандарты Собственного Е.И.В. Конвоя находились постоянно при Дивизионе и благополучно сохранились до переезда в Америку.

 

[Павел Стрелянов /К/]

С женами, подполковник Науменко сидя. На Западном фронте.

[Павел Стрелянов /К/]

Начало Войсковому музею Атаман Науменко положил в 1922 году. Письмо Ф.И.Елисееву: 

 

 

[Павел Стрелянов /К/]

В феврале 1920 года кубанской делегацией, возглавляемой генерал-лейтенантом П.И.Кокунько, Регалии были вывезены в Королевство СХС: 

[Павел Стрелянов /К/]

В мае 1920 г. Кубанские Регалии были переданы на хранение в Топографическое отделение Верховного командования Сербской армии. С образованием Белградского военного музея, Регалии, как национальные Русские Святыни, поместили туда.

 

Из письма генерала Науменко (Германия) полковнику Елисееву (Париж) от 25 августа 1947 г.:  

[16pancergrinadir]

Читаешь документы из архива атамана Науменко и начинает все внутри колотиться от того, что как несправедливо нынешние власти поступили обвиняя В.Г. Науменко в пособничестве нацистам. Слов нет. В каждой строчке документов видна его забота о сохранении регалий любыми путями, и только благодаря его труду и риску удалось сохранить исторические раритеты, которые красуются в современном Краснодаре-музее им. Фелицина. В благодарность же, по приказу властей, все портреты Атамана сняты со штабов отделов Кубанского казачьего войска, а имя его на сегодня это яблока раздора между казаками понимающими  подвиг Вячеслава Георгиевича и трусоватыми ряжеными квази-казаками, поклонниками КПСС (к сожалению есть и такие).

[Павел Стрелянов /К/]

Донской, Кубанский и Терский Войсковые Атаманы со старинной казачьей шашкой, поднесенной Атаманами Наследнику престола Королевства СХС в день его крещения. Белград, 1923 г.

 

 

[Павел Стрелянов /К/]

100-летие Михайловского Воронежского кадетского корпуса в лагере DP в Германии. 1945 г.

 

 

[Павел Стрелянов /К/]

Телеграмма от генерала Драценко (начало и окончание), полученная генералом Науменко во время последних боев Заднепровской операции, перед гибелью генерала Бабиева и ранением самого Науменко:
«Генералу Науменко. 1920 г. 29 сентября 15 час. 30 мин. Только сейчас получил сведения о блестящей Вашей работе, от души поздравляю и благодарю. Но еще много работы впереди, почему Вам надлежит спешно идти и быть сегодня к вечеру на линии ст. Ток-Каменка. Если ген. Бабиев с Вами передайте ему мое приказание объединить всю конницу и прибыть на указанную выше линию, …

 

 

 

[Павел Стрелянов /К/]

…разбить Марьинско-Варшавскую группу противника. Я сам буду в Грушевой и в дальнейшем движении армии, буду двигаться между пехотой и конницей, или с пехотой. Генерал Драценко».

 

 

[Michail_SVPO]

Читаешь документы из архива атамана Науменко и начинает все внутри колотиться от того, что как несправедливо нынешние власти поступили обвиняя В.Г. Науменко в пособничестве нацистам. Слов нет. В каждой строчке документов видна его забота о сохранении регалий любыми путями, и только благодаря его труду и риску удалось сохранить исторические раритеты, которые красуются в современном Краснодаре-музее им. Фелицина. В благодарность же, по приказу властей, все портреты Атамана сняты со штабов отделов Кубанского казачьего войска, а имя его на сегодня это яблока раздора между казаками понимающими  подвиг Вячеслава Георгиевича и трусоватыми ряжеными квази-казаками, поклонниками КПСС (к сожалению есть и такие).

"В книге «Великое предательство», Нъю-Йорк, 1972 г. В. Науменко пишет, как «талантливо», под его руководством, уничтожали «идейные казаки» целыми полками, батальонами служащих Красной Армии, партизан в Белоруссии, Югославии. Уничтожение красноармейцев, он выдает за «уничтожение коммунистов», а уничтожение партизан и население, боровшихся за свободу и независимость своей страны от немецко-фашистских захватчиков – за «уничтожение бандитов»! Точно такими же эпитетами, именами и гитлеровцы называли красноармейцев и партизан!!! А местные краевые чиновники, «историки», нарядили этого гитлеровского пособника в «овечью шкуру» и преподносят эсэсовца-Науменко, как «образец для воспитания молодежи» !".

[Major NN]

Чихать хотел атман Науменко на Совдепию в целом и ее служителей в частности. Очень странно было бы требовать от него другого отношения, он Советской власти ничем не обязан и присягу ей не давал.

Между прочим, согласно международного военного законодательства, самоорганизованные вооруженные отряды, состоящие из гражданских лиц и нападающие на военнослужащих в тылу, приравниваются к бандам, а их члены - к уголовным преступникам. Соответственное отношение было и к их пособникам из числа местного населения. Советская власть к разным "партизанам" в тылу РККА относилась точно так же.

Изменено 9 ноября, 2020 пользователем Major NN

[Michail_SVPO]

Чихать хотел атман Науменко на Совдепию в целом и ее служителей в частности. Очень странно было бы требовать от него другого отношения, он Советской власти ничем не обязан и присягу ей не давал.

Между прочим, согласно международного военного законодательства, самоорганизованные вооруженные отряды, состоящие из гражданских лиц и нападающие на военнослужащих в тылу, приравниваются к бандам, а их члены - к уголовным преступникам. Соответственное отношение было и к их пособникам из числа местного населения. Советская власть к разным "партизанам" в тылу РККА относилась точно так же.

Да, присягал он совсем другой власти: "в связи с этим заметим, что все современные оправдательные оговорки в России в отношение казачьего коллаборационизма, типа это «ошибка», «трагическая ошибка», они «не понимали», «случайные жертвы обстоятельств» и т. д., не работают, в том числе, как раз из-за юридических оснований. Все было как раз именно так — всё понимали и все отдавали себе отчет. Ведь все казаки, пошедшие на службу в Вермахт и СС, приносили воинскую присягу не Германии, не германским вооруженным силам, не «Новому порядку», ни тем более — «Казакии», а лично на верность «вождю Новой Европы и германского народа Адольфу Гитлеру».

[Michail_SVPO]

Вот его присяга:

[16pancergrinadir]

Очень точные слова "... от большевистского рабства..."

Я бы все политические дебаты перенес в другую ветку, что бы уделить побольше времени ознакомлению с документами, которые любезно предоставляет Павел Николаевич.

[Michail_SVPO]

Я просто хотел сказать, что не надо провоцировать народ "увековечиванием памяти" таким неоднозначным, мягко говоря, персонам. Конец будет один:

[16pancergrinadir]

Я просто хотел сказать, что не надо провоцировать народ "увековечиванием памяти" таким неоднозначным, мягко говоря, персонам. Конец будет один:

Что бы не было срача и ругани из-за неоднозначных фигур, поэтому и сделали два раздела "красные" и "белые". Я, кстати, за всю историю сайта, ни разу на заглядывал в раздел "красные".

[Michail_SVPO]

 

Я просто хотел сказать, что не надо провоцировать народ "увековечиванием памяти" таким неоднозначным, мягко говоря, персонам. Конец будет один:

Что бы не было срача и ругани из-за неоднозначных фигур, поэтому и сделали два раздела "красные" и "белые". Я, кстати, за всю историю сайта, ни разу на заглядывал в раздел "красные".

 

Зря не заглядывали, думаю, пропустили много интересной  информации по периоду Гражданской войны.   На тему "героизации" Науменко и прочих обязуюсь более ничего не писать, т.к. "срач и ругань" мне тоже не нравятся. P/S Архив его без сомнения интересен и ценен, с точки зрения изучения истории.

[Павел Стрелянов /К/]

 

Зря не заглядывали, думаю, пропустили много интересной  информации по периоду Гражданской войны.   На тему "героизации" Науменко и прочих обязуюсь более ничего не писать, т.к. "срач и ругань" мне тоже не нравятся. P/S Архив его без сомнения интересен и ценен, с точки зрения изучения истории.

 

 

Наверное (в старом значении этого слова) не меньше интересной информации нашли и Вы в разделе "Белые".

Мне, конечно, есть что сказать во вспыхнувшей было дискуссии, особенно по таким ярлыкам, как "эсэсовец-Науменко" - не соответствующим действительности, ничем и нигде неподтвержденным.       

 

Но, славу Богу, что примирились. Позвольте продолжить.  

[Павел Стрелянов /К/]

Персидский «Робин Гуд»

(Такое заголовок к воспоминаниям В.Г.Науменко о его довоенной службе на Кавказе пришел в голову после получения этих записок от его дочери и ознакомления с ними в конце 1990-х – нач. 2000 гг. Публиковались они в США, 1976)

 

Российско-турецкая и российско-персидская границы проходили через Араратский горный массив, соединяясь в узел на седловине между Большим и Малым Араратом, и далее спускались в долину, к реке Араксу.       
На скалистых и безлесных склонах Арарата, покрытых кое-где низким, корявым березовым кустарником, пробиваются редкие горные источники. Один из самых обильных родников седловины – Сардар-Булаг, дал название и перевалу, пролегающему по ней на высоте 2000 метров над уровнем моря.
Древние, казалось вечные, «сахарные головы» двух вершин (из них только Малый Арарат оттаивает в июне) возвышались над единственным на перевале, построенным вблизи узла границ, русским пограничным постом с взводом солдат и офицером.   

Лето 1907 года, командуя полусотней казаков, только что произведенный в чин сотника, Науменко провел на Сардар-Булагском перевале, – и оно осталось одним из самых близких и приятных воспоминаний его жизни. По словам дочери Наталии, он часто говорил, что никогда и нигде не чувствовал себя так привольно и легко, как в то лето среди ароматных трав и цветов под голубым небом на Арарате. Отец рассказывал ей, как вместе с казаками проводил время, как спал на земле на ковре, под которым, оказывается, по ночам грелась и змея и, как на его ежедневный вопрос: «что будет на обед?», денщик всегда отвечал: «З яйцем, Ваше Благородие!», то есть яичница с жареным хлебом и помидором.

На склонах Арарата судьба свела молодого офицера с разбойником Абазом – персидским «Робин Гудом», за голову или поимку которого русским правительством была назначена очень крупная сумма денег.
Впрочем, сам Науменко за разбойника его не считал, подружился с Абазом и ездил в гости к нему. Они стали «кунаками», на кочевке сотника принимали очень радушно, тот звал и Абаза приехать в гости, но вождь отвечал: «Ты русский офицер и должен меня убить или пленить. Знаю, что не предашь, но будешь за это отвечать!» Пришлось с ним согласиться.
Казаки в той ситуации имели возможность разбогатеть – поймав предводителя разбойников, но никто не собирался покушаться на Абаза, видимо, разделяя взгляды своего молодого командира.

Вот как описывал всю удивительную историю сам Вячеслав Григорьевич:
«…Прежде здесь стоял летний пост. В конце прошлого [19-го] столетия кому-то пришла в голову мысль поставить постоянный. Его построили вблизи родника в виде небольшой крепостцы, обнесенной высокой каменной стеной с бойницами и зубчатыми башнями по углам.
Зачем понадобился здесь постоянный пост, сказать трудно, так как примерно с ноября и по апрель перевал покрыт глубоким снегом: он засыпает ущелья, пересекающие единственный путь к посту во всю их глубину до нескольких саженей. Тогда здесь человек пройти не может, и самый пост отрезан от всего мира. Гарнизон его сидел в четырех стенах, питаясь продовольствием, заготовленным с осени на всю зиму. В течение зимы на посту слышались лишь свист ветра, да завывание голодных волков, которые стаями, в поисках пищи, подходили вплотную к его стенам.
Персы и турки вопрос охраны границ тогда разрешали иначе. Первые вообще ее не охраняли, а вторые только на лето высылали пост из крепости Баязет, который располагался верстах в семи от узла границ и состоял из трех-четырех островерхих палаток.
С наступлением весны Сардар-Булаг оживал. Сюда со своими кочевками поднимались татары и курды, и на лугах появлялись их стада баранов. 
Сюда же иногда выходил «на отвод», выводил на подножный корм своих лошадей, Полтавский полк. С прибытием полка на Сардар-Булаг, невдалеке от пограничного поста и родника вырастали ряды палаток, а на лугах целыми днями пасся полковой табун лошадей в 900 голов.
Вышел полк «на отвод» и в 1907 году. В течение всего лета лошади оставались на свободе, а люди занимались учениями «пешим по конному», проходили перестроения конного строя пешком. Занятия длились два-три часа, и то не каждый день, остальное время офицеры и казаки были свободны.
Некоторые из нас использовали это время, чтобы познакомиться с окружающей местностью. Кажущиеся мертвыми седловина и склоны Арарата, имели много следов былой культуры. Здесь мы находили развалины крепостей, остатки водопроводов, пещеры, кладбища. Но все это было возможно разыскать лишь при внимательном изучении местности и путем расспросов кочевников.

Беседуя однажды со стариком курдом, пасшим стадо баранов, мы узнали о том, что на персидской стороне, невдалеке от нашей границы, за березовой рощей находится кочевка известного персидского разбойника Абаза. Говоря о нем, старик оживился и сказал, что Абаз – рыцарь и защитник обиженных.
Об этом Абазе мы слышали раньше, и теперь, узнав, что он недалеко от нас, мы стали искать возможности познакомиться с легендарным разбойником. Вскоре такой случай представился.

[Павел Стрелянов /К/]

Как я раньше сказал, табун наш целыми днями был на лугу, а на ночь возвращался в лагерь и, под наблюдением дневальных, ночевал в загоне, обнесенном с трех сторон столбами с натянутым на них канатом, а с четвертой – рядом палаток.
В темную июньскую ночь мы вскочили от непонятного шума и, когда выбежали из палаток и прислушались, то поняли, что разбежался табун. Причины паники лошадей установить не удалось. По одной версии они испугались потухшего фонаря, по другой – шума камня, свалившегося с Малого Арарата.
Разорвали канаты и разбежались во все стороны. Попытка успокоить их и остановить сигналами трубы не дала особенных результатов. Другие меры, вследствие непроглядной тьмы, принять было невозможно.
С рассветом мы увидели на месте ночлега табуна несколько десятков коней; остальные бродили поодиночке и группами по склонам гор и спускались в долину Аракса.
Целый день прошел в сборе. Помогали нам и кочевники. Перед вечером, со стороны рощи, нам пригнали около 200 лошадей конные курды. Не доходя до лагеря, они оставили лошадей и быстро уехали обратно. По-видимому, это были люди Абаза.
К вечеру выяснилось, что у нас недостает нескольких десятков лошадей, в том числе трех из сотни, которой временно я командовал. Я решил на следующий день лично отправиться на поиски их.
Рано утром я выехал с шестью казаками и направился к березовой роще. Это направление я избрал, желая внимательно осмотреть рощу, где лошади легче могли скрыться.
Осматривая ее, мы незаметно переехали нашу границу, которая не обозначена никакими видимыми знаками и верстах в пяти от лагеря встретили трех курдов, стоявших в кустах, невдалеке от тропы, по которой мы ехали. Они спросили, зачем и куда мы едем. Я ответил, что ищем лошадей; едем дальше, пока не найдем. Разговор происходил частью на куртинском, частью на русском языке, причем со стороны курдов с нами говорил на ломаном русском языке молодой человек лет 28-30, одетый в синюю куртку и такие же брюки куртинского покроя, обшитые красными кантами, с черной чалмой на голове. Среднего роста, загорелый, с небольшими усами и живыми, смеющимися глазами, он произвел на меня приятное впечатление.
Узнав о цели нашей поездки, он сказал, что наших лошадей в этом районе нет, а те, что сюда попали, были ими собраны и отогнаны в наш лагерь. Но, видя мое твердое решение продолжать поиски в этом направлении, он сказал, что в таком случае предлагает мне проехать к нему на кочевку, которая находится за рощею и отдохнуть там, а он, тем временем, пошлет своих людей на поиски.
Я понял, что говорю с Абазом. Таким образом, неожиданно исполнилось мое желание с ним познакомиться, и я решил воспользоваться его приглашением. 
По пути я спросил, не Абаз ли он? Но тот засмеялся и отрицательно покачал головою. Казаки слышали весь наш разговор и мой последний вопрос. Когда я в дальнейшем, как бы случайно, обернулся к ним, то увидел по их лицам, что они начеку.
Выйдя из рощи, мы увидели невдалеке кочевку, состоящую из 20-25 чадр – больших продолговатых шатров, покрытых сверху и с трех рядов покрывалами, сотканными из шерсти. Они стояли в один ряд, лицом к долине Аракса. Каждая из них имела три отделения: правое для гостей, среднее для членов семьи и левое для овец. Жизнь на кочевке шла обычным порядком, около чадр были видны люди.
У ближайшей чадры, которая принадлежала самому Абазу, мы слезли с лошадей, и я был приглашен в нее. Казаки остались снаружи.
В отделении, куда я вошел, земля была устлана коврами, а на них, вдоль стен, лежали подушки. Меня посадили на почетное место. Справа сел хозяин, слева – какой-то старик с большой бородой. Постепенно чадра наполнилась курдами, которые, поклонившись мне, усаживались, поджав ноги, на подушки, вдоль стен. Вскоре подали большой самовар, стеклянную вазу с сахаром, небольшие персидские стаканы с перехватом посредине и блюдечки для них. За самовар сел брат хозяина, который разливал чай и угощал присутствующих по старшинству. Несмотря на усиленные отказы, мне пришлось выпить около десятка стаканов очень сладкого чаю. Никакие мои доводы не могли убедить хозяев, и только перевернув стакан вверх дном на блюдце, я избавился от дальнейшего чаепития.